Алена Чапаева - Ликантропия как улика

– Может Вы мне сами мне все-все расскажете? – с надеждой вырвалось у меня. Да, иногда во мне включался ловелас.

Девушка как-то странно посмотрела на меня и сообщила, что у нее слишком много работы. Понятно, много нас таких тут ходит…

В кабинете я включил кондиционер и обмяк, постепенно приходя в себя от июльской московской жары.

Есть у меня один небольшой пунктик, который делает меня мной. Мне почти жизненно важно, чтобы стопка бумаг на моем столе не превышала в высоту 5 см. Если пачка документов толще, ее необходимо разделить на две части, положив одну из них параллельно второй, и так несколько раз. Позже я стараюсь обрабатывать каждый такой столбик за 2-3 часа рабочего времени, но считаю день удачным даже в том случае, если мне удалось изучить за день хотя бы две таких стопки. Для измерения этой высоты я всегда держу в ящике стола линейку.

Сегодня на столе лежало несколько заявлений и писем с документами. Всего 4 сантиметра, годится! Изучив их все, я открыл папку, от которой немного пахло духами прелестной Любови.

«Павел Степанович Синицын, 1969 года рождения, дважды судим, за изнасилование и разбой. Пьяница и дебошир. Нигде не работает». Такой себе портретик вырисовывается, даже лень возиться, туда и дорога, как говорится. Прямо руки чешутся дело закрыть и забыть, но этот чертов катетер! Да еще и с чужой ДНК. Я вздохнул и перешел к допросам свидетелей по другим делам.

Вечером Любовь Васильевна сама принесла результаты ДНК. Потожировые отложения и частицы крови принадлежат одному человеку, женщине, вторая группа – положительная. Еще в катетере- остатки хвактусалина, препарата для повышения свертываемости крови. В любом случае, подумал я, смерть наступила в результате падения, а не из-за катетера. Хотя, конечно, драка была. Скорее всего, приставал к какой-нибудь медсестричке, которая шла со смены, вот и получил свое. Твердо решив не усложнять призрачной медсестричке жизнь, я все же поручил проверить камеры слежения, допросить свидетелей, потом подумал и снова вздохнул: «Надо будет это дело закрывать – как можно скорее».

***

Холостяцкая квартира следователя уже полгода не знала женской руки. До этого тут порхала одна – в халатике с цветочками, упрямая и гибкая, как молодая березка. Не выдержала сурового ментовского характера , требований и занудства, сбежала. Ладно бы совсем ушла. Но нет, коварно оставила на попечение толстую злую кошку Сашу, которая была уже слишком стара, чтобы ее перевоспитать, но слишком пушиста, чтобы вот так взять и выкинуть на помойку. Хотя, если честно, выбросить очень хотелось, и я не пожалел бы, но в глубине моей души еще теплилась надежда: вдруг Она вернется за кошкой, которая, конечно, просто предлог, а, вернувшись, останется? Наверняка же просто решила испытать меня на прочность и заботу. Приходилось терпеть пушистую тварь, у которой был отвратительный характер старой девы. Но дни и месяцы шли, тапки теряли вид, а Ее все не было…

В этот раз я пришел домой уже в половине одиннадцатого, закрыл брезгливо нос, покачал головой – обои кошка опять подрала – и, насыпав Саше корма, а себе арахиса, открыл бутылку пива и стал смотреть телевизор. Сперва был какой-то сериал про ментов, потом фантастический боевик, новости.

Я задремал где-то на середине «ментов», поэтому в мой сон по очереди врывались следователь Каменская, чудовище с огнеметом и Киселев. Я спасал планету, а потом повышал для инопланетян тарифы. Вообще-то я в последнее время умышленно засыпал со включенным телевизором. Мне было непросто уснуть – голова моя словно бы продолжала работать даже во время самой глубокой фазы сна. Я всегда держал под контролем ситуацию. Если вы не знакомы с симптомами, которые врачи называют обсессивно-компульсивное расстройство, вам этого не понять. Например, я не смог бы уснуть, если бы вспомнил, что закрыл свой рабочий кабинет на три, а не на четыре оборота ключа. Зато для моей работы болезнь что надо – все подмечаю, запоминаю, «развидеть» не могу потом долго-долго.

Вот и сегодня, глаза закрываю, а там опять этот дурак с катетером в глазнице…

В этот вечер благодаря пиву и посредственному кинематографу холостяк Хабибулин спал прямо на диване, не раздеваясь. И снился ему не Синицын, а женщина в белом халатике, которая нежно шептала…

– Хабибулин, через четверть часа срочно быть на заправке, едем осматривать трупы. ЧП. Тройное убийство. Международным скандалом может завершиться!

Я поморгал, отметил, что на часах всего-то 2:20. Поспал часа два. Кошка Саша сделала ботинки следователя непригодными к ношению, за что получила нагоняй и была заперта в ванной комнате. Я напялил спросонья то, что первое выпало из шкафа, обул беговые кроссовки и вышел на улицу, забыв выключить размеренно бормочущий телевизор.