Алена Чапаева - Ликантропия как улика

Я немедленно кинулся пробивать номер. Он был записан на некую Алину Богданову. Девушка с такими данными проживала в том же городке, что и по прописке Арина, и была совсем немного ее старше. Но в социальных сетях этого человека не было. Зато у Медной было несколько аккаунтов, на каждом – масса подписчиков. Дело становилось все более интересным. Взломав по очереди все страницы, я внезапно нашел в одном из них то, что пролило свет на мое расследование. Это был личный дневник Арины Медной. Записей было много, но они велись хаотично, под разными датами. Мне пришлось копировать их в отдельный документ –тихонечко Арина стала открывать мне свои сердечные тайны. К утру я знал их так хорошо, будто был ее братом.

На мое восемнадцатилетие мне подарили розовый «Bentley» с алым салоном. Спасибо, папочка, ты «угодил» своей дочурке, которая любит тяжелый рок и старую косуху своего первого парня даже больше, чем обставленную в стиле «лофт» квартирку-студию (до особняка, решил папочка, доча еще не доросла). И что мне делать теперь с этим охрененно дорогим и нелепым подарком? Поехать на нем в колледж – сокурсники ядом забрызгают, учителя от зависти двоек понастявят. На свиданку к Максу, чтобы у него раз и навсегда развился комплекс чудовищной неполноценности?! Его родители самые обычные бюджетники, им за всю жизнь на колесо от моего подарка скопить не удалось! Ааа, точно, поеду в клуб, к друзьям-байкерам, чтобы они закатились от хохота и навсегда дали мне обидное погонялово вроде «розовая сопля», или еще что похуже. Нет, свой подарок от папочки-миллиардера я никогда в жизни не смогу показать ни в нашем городе (который даже не административный центр), ни даже за его пределами. Там вообще до сих пор ездят на телегах. Мой папашка явно уже впал в маразм. Ему кажется, что я еще та маленькая девочка с золотыми кудряшками, которая любит кукол Барби, игры для девочек онлайн, розовые воздушные замки, пони и пышные нарядные платья.

Но делать нечего. Придется изображать восторг.

Я залезла в салон, обитый мягкой телячьей кожей. А как же, вот и платье. Папочка не мог обойтись без этого ненужного традиционного подарка. Каждый год в День рождения он неизменно дарит мне дорогое платье, больше похожее на праздничный торт, чем на одежду. Настолько пафосное, что не каждая женщина отважится надеть нечто подобное даже на собственную свадьбу. Угадайте, сколько у меня таких? Правильно, восемнадцать. Если разложить их на полу, (понадобится метров сто площади), можно снять мультик о том, как растет и развивается платье. На этот раз оно было шелковым, нежно-голубым, с ручной вышивкой и огромными воланами на рукавах.

Я закрыла лицо руками, боясь, что папочка, напряженно следящий за моим лицом, увидит раздражение. Отказаться от подарка означало жестоко обидеть моего старика. Принять – стать посмешищем и объектом завистливой ненависти жителей городка. Они и так хотят меня «сжечь на костре» за то, что я, одна из девочек, ношусь на стареньком мотоцикле в косухе бывшего в толпе парней.

В общем, я не знала, что делать с подарком.

Если колье с бриллиантами можно было спрятать в сейф и забыть, то роскошный Бентли ни за какими воротами не спрячешь.

Папочка, зачем мы, долларовые миллиардеры, живем в дыре под Саратовом, а не в Нью-Йорке?!

Я счастлива в этом маленьком городке. Здесь я выросла и пошла в школу, здесь же встретила свою первую любовь, Яшку Зорина, которого в прошлом году посадили за торговлю гашишом. Это его косуху я таскаю через день.

Под подъездом, на лавочке, мы сидели и орали под гитару до утра, отмахиваясь от возмущенных бабок, учились делать глупости. Я не в Лондоне воспитывалась, не в пансионате благородных девиц, хотя мы могли себе это позволить, а в этой убогой тьмутаракани. Правда, ко мне была приставлена французская гувернантка Жозель, которую я всем друзьям представляла как чеканутую тетку из Воронежа. Благодаря Жозель я с горем пополам выучила три языка и научилась сносно брынчать на рояле.

Так что теперь я могу переводить этикетки из-под контрабандного пива, смотреть порнушку без перевода и даже брякнуть что-то типа «C’est la vie», при каждом подходящем случае.

Та еще принцесса.

Однажды в детстве, когда мы еще жили в Подмосковье, я подслушала разговор моего папы с его агентом. Я мало что поняла, но догадалась что сказка, в которой я живу, имеет под собой зыбкое основание.