Татьяна Мастрюкова - Приоткрытая дверь

Кошак поднял ушастую голову, и я в который раз вспомнила слова кормильца нашего : «У вашего кота человеческое лицо».

На самом деле лица у «котенка», конечно, не было. Была морда. Но глаза реально человеческие!

Пока я тормозила, «котенок» загнал ключ под дверь и теперь шуровал лапкой, наверняка отталкивая его еще дальше.

Ну, котов я вообще не боюсь, а что там за посторонние ключи от неведомых замков – вот что интересно.

Шуганув странное животное, я безрезультатно подергала дверь в ванную, а потом практически распласталась на полу и попыталась заглянуть в щель под дверью. Там горел свет, видно было кусок какой-то тряпки и больше ничего. Рука тоже не пролезала, только пальцы. Пошарив по полу в тщетной надежде нащупать ключ, я дернула дверь снизу, тоже напрасно. И вдруг выдернула руку из-под двери и вскочила на ноги.

Что это было? Дежавю?

Нет, ребята, это вовсе не дежавю! Я точно помню и «котика», сующего лапку под дверь. Я была уверена, что это котик. И мои тщетные попытки самой достать ключ. Только никакого ключа там не было, за дверью. Там была я сама, только что вылезшая из ванны и с ужасом глядящая на чьи-то (мои) пальцы, лезущие под запертую дверь.

Отряхивая руку, будто вляпалась во что-то отвратительное, я отпрыгнула от двери в ванную и в панике уставилась на едва видимую полоску света. В ванной стояла тишина. Я моргнула. Свет под дверью исчез.

Только сейчас я поняла, что все это время сдерживала дыхание, и потому с шумом выдохнула и вдохнула.

Ничего не произошло. Ну, кроме того, что я стала нормально дышать.

Дверь в ванную я даже не стала пробовать открыть. Даже такой дурочке, как я, было ясно: что-то попыталось (и удачно) выманить меня из Люлиной комнаты и так же почти удачно заманило в ванную.

Быстро оглядевшись, я без удивления убедилась, что «котенок» пропал. Ну разумеется! Не было никогда ни кота, ни ключа. Я увидела то, что захотела. В этот момент меня совершенно не беспокоил тот факт, что у меня, возможно, галлюцинации.

Или нет.

В любом случае меня переполнял азарт и почти не было страшно. Почти . Так же почти я убедила себя, что все может оказаться тяжелым сном. А что я себя больно щипала, но не просыпалась… Ну что ж…

Секундочку! Я подошла к двери, когда меня кто-то окликнул. Хотя дверь мною же была открыта нараспашку и надежно зафиксирована конвертом, сейчас она оказалась полузакрыта. На полу должна была лежать та странная книга со шкафа. Но ее не было, зато были «ключ» и «котенок». Что все это означало, я совершенно не понимала. Ясно было одно: надо поторапливаться.

Итак, ножницы, топор, игла. Обязательно что-то из металла.

Я с трудом могла себе представить ситуацию, в которой воткнутые в дверь или в стену ножницы не вызвали бы ни у кого вопросов. Да они даже саму меня смутили бы!

Ну вот, предположим, на кухне у нас среди половников и прочих разных прихваток висели ножнички, которыми мама вскрывала упаковки. Люля действительно редко заходила на кухню, но это было совершенно обычное ее поведение. Она приходила не готовить, а есть. Любая готовка вызывала у моей тети просто физическое отвращение. Дома ее кормила бабушка, иногда моя мама, а где тетя Юля питалась вне дома, мне неизвестно. Так что ножницы тут абсолютно ни при чем.

Еще на кухне был молоток для отбивания мяса, и с одной стороны он был как бы топорик. В качестве оружия защиты и особенно нападения такой молоток был просто незаменим. Особенно когда мама делала отбивные. Но вот если обороняться им от нечистой силы… Что-то я сильно сомневалась в его боевых качествах.

И еще азарт внезапно сменился страхом. Просто каким-то липким, мерзким страхом, гнездившимся где-то в животе. Именно поэтому я старалась рассуждать здраво, не поддаваясь панике. Но это омерзительное чувство все равно присутствовало на заднем плане. Как в фильмах: ничего не происходит, но тревожная музыка предупреждает, что дело нечисто.

Только вот я не в фильме. Не по сценарию. И кругом тишина.

Для начала внимательно осмотрев теткину комнату (вроде ничего опасного), я снова подошла к столу с предполагаемой манилкой. Никаких ножниц, даже маникюрных, не валялось.

Зато я первый раз обратила внимание на зеркало, перед которым Люля наводила марафет. Достаточно большое, хотя занавешенное всякой ерундой, с лампочками по бокам, как в гримерке какой-нибудь актрисы. Раньше здесь прямо к стеклу были прилеплены стикеры. На одном из них Люля написала заклинание для Польки. Теперь их не было.