Игорь Камерзан - В поисках священного Грааля

По совету королевы наг я отправился из умиравшего города куда глаза глядят и натолкнулся на джиннов. Бессмертные создания, воплощения чистой магии – им настолько осточертело жить, что все их существование было направлено на поиск удовольствия. Пообещав им месяц «фокусов и веселья», я приобрел мощнейших союзников и благодаря им уничтожил школу магии и расправился с Верховным магом, утопив его в школьном туалете. Перед смертью он кричал своим приспешникам: «Он тут! Спаси меня!». Но никто, кроме меня, не слышал его, и Верховный маг захлебнулся.

Время шло, жизнь в городе возвращалась в привычное русло, школу магии начали строить заново, и не было ни дня, чтобы я не думал о Климентине. Я все больше погружался в чтение дневника Сольнира, посвященного поиску священного Грааля, и даже нашел это занятие весьма интересным.

День первый

В Штормхолде стало слишком скучно, чтобы оставаться здесь еще. Впервые мне захотелось с кем-нибудь попрощаться, но идти оказалось не к кому. Можно было бы заскочить на прощанье к той торговке с рынка…

Да пошла она в задницу! Еще подумает, что я к ней что-то испытываю. Хотя что-то в ней определенно мне нравится.

Эта была единственная запись в дневнике Сольнира, рассказывающая о первых двух неделях его пути из Штормхолда до Приозерья в поисках священного Грааля. Я решил повторить путешествие легендарного мага с астрономической точностью в днях и двадцатилетней разницей в годах. Поэтому так же, как и Сольнир двадцать лет назад, я вышел из дома в первый день недели Единорога и собирался идти, ни отставая от него, ни опережая его. Главное отличие заключалось в Крониаке – паладине из Цитадели, который служил мне попутчиком и одновременно компаньоном.

Наступление недели Единорога в Штормхолде означало начало самого теплого времени года. Хотя я слышал, что в других городах в это время случались невероятные события. Старожилы рассказывали, что где-то в Приозерье мужчины вдруг надевали женские платья и принимались плясать, размахивая разные стороны ногами в, а еще южнее творилось вообще невесть что. Но думать об этом мне было еще рано.

Сперва мы шли вместе с Крониаком по грязной дороге, окруженной стремительно таявшим снегом, а через несколько дней уже по зеленеющим лугам. Дорога не раз вела вверх, чтобы затем спуститься вниз. И чем выше пролегал наш путь, тем больше снега покрывало землю.

Через несколько дней снега не стало вовсе. Он был виден лишь далеко позади, в холодных горах Штормхолда, издалека казавшихся недосягаемыми и смертельными.

В пути я успел обдумать очень многое: что скажу Климентине, когда увижу ее, что сделаю, если найду Грааль, как вне стен школы будет продолжаться мое обучении магии, и для каких целей властителю Некрополиса понадобился наш город. Но больше всего меня пугала не перспектива умереть где-нибудь вдалеке от родного города, а мысль о том, что у меня ничего нет. Все мои успехи остались далеко позади. Сданный экзамен в школу магии, спасение отряда эльфов, поцелуй Климентины, поединок с Верховным магом – было тяжело думать о том, что все это прошло, а у меня, кроме моего бородатого попутчика, больше ничего и никого не было.

Где-то в прошлом осталось и признание, которое после каждого моего маленького «подвига» мне дарили окружающие. Теперь же нужно было идти вперед, хотя так сильно хотелось остановиться. Меня ничто не грело. Мне лишь хотелось понять, как мне раньше удавалось находить себе приключений, легко с ними справляться и идти дальше.

У Крониака что-то постоянно звенело. Не то оружие билось о его доспех, не то горстка монет в каком-то из его невидимых мне мешочков. На второй день пути он обратился ко мне с неожиданным вопросом:

– Скажи мне, Эльсинор! Мы так и будем все время куда-то идти?

Бедняга Крониак: наверное, тяжелый металлический доспех, висевший у него за спиной, ему сильно мешал.

– Да, мы будем идти пока не найдем Грааль, – утвердительно ответил ему я.

– Священный Грааль! – воскликнул Крониак и, слегка приободрившись, зашагал быстрее.

Молчание Крониака продлилось недолго. Он вообще не любил молчать, а предпочитал стонать, жаловаться на холод, петь песни про все на свете или рассказывать мне о Катамарии – скорее всего, вымышленном графстве, «далеком и недосягаемо прекрасном» владении Крониака. По его рассказам, в лучшее время он только и делал, что спал, а вечерами лежал голый на круглом столе, попивая вино и глядя на то, как в темноте монастырского холла медленно угасает слабый огонек камина. Трижды в день я жалел о том, что взял Крониака с собой, а остальное время слушал о его «славных» подвигах.