Аркадий Шушпанов - Теневой Дозор

Докучливая ведьма уже поведала, что детей у бывшего отца Евстафия четверо. И наверняка все же позвонила, потому что Светлый посмотрел на Дмитрия так, будто давно его ждал. Тут же отложил рубанок, вытер руки о темно-синий фартук.

Дреер, что греха таить, ожидал увидеть его в рясе, с шевелюрой до плеч и длинной, не слишком прибранной бородой, в которой застряла все та же стружка. Но под фартуком у Евстафия оказались замызганная толстовка с растянутым воротом и старые джинсы с кедами. Бородка аккуратно подстрижена, а волосы хотя и нечесаные (когда тут приводить себя в порядок, если Инквизиция нагрянула внезапно?), но короткие.

– Здравствуйте… – как-то без уверенности начал Дреер. Хотя его знаки отличия Евстафий наверняка прекрасно разглядел в первую же секунду. – Дмитрий. – Он проглотил свою нерусскую фамилию. – Школьный Надзор. Приехал забрать Матвея Косицына.

– А! Заходите! – Евстафий уже снимал с себя фартук и поднимался на крыльцо. – Сейчас только наброшу чего-нибудь.

Проводив его взглядом, Дмитрий осмотрелся. Двор как двор. Под навесом тихо ржавела красная «семерка». Важно расхаживал петух в окружении свиты. На крыльце жмурилась всем довольная кошка.

Сын Евстафия с любопытством изучал Дреера. Наверное, решил, дяденька из милиции. Едва дозорный скрылся, Дмитрий тихонько проверил ауру малыша – гладкая-прегладкая, никаких признаков Иного – и преодолел соблазн показать какой-нибудь простенький фокус. Да и получилось бы у него сейчас?

Зато в кармане нашлась пара шоколадных конфет, всученных радушной хозяйкой «Велеса». Обыкновенные сладости, но через Сумрак Дмитрий их тоже все-таки проверил. Так, на всякий случай.

Мальчишка поймал конфету и выдал щербатую улыбку. Двух молочных зубов у него не хватало на самом интересном месте.

На крыльце снова показался Евстафий. Сказав: «Наброшу чего-нибудь», он… несколько приуменьшил. Сейчас бывший приходской батюшка выглядел неподкупным провинциальным чиновником или преподавателем сопромата в местном техникуме. Он переоделся в старомодный, но вполне справный брючный костюм и внимательно смотрел на гостя сквозь очки в тонкой оправе. Разве что обошелся без галстука, зато ботинки как будто специально начистил к приезду Инквизиции. В руках Евстафий держал туго набитый черный рюкзак, расписанный изображениями голливудских монстров.

– Я скоро, – бросил он через плечо и спустился с крыльца.

Молча вышли за калитку.

– А где у вас… следственный изолятор? – осторожно спросил Дмитрий, открывая дверь машины.

Автомобили у кремля ставить запрещалось, но Дреер узнал об этом, лишь когда подъехал вплотную, поэтому недолго думая натянул на машину «сферу невнимания». Даже на сигнализацию не поставил.

– Сонька уже напела? – усмехнулся Евстафий. – Любит она искажать. Ведьма, одно слово. Никакой это не следственный изолятор. Самая настоящая тюрьма.

Дмитрий замер. А Евстафий продолжал как ни в чем не бывало:

– Да вы не бойтесь, там не сахар, но жить можно. Тепло, воздух свежий, пищу я ему три раза в день ношу, матуш… супруга моя стряпает. И аура для Темного вполне комфортная. Книг я ему дал целую стопку, чтобы не скучал, пока вы не прибудете. А Сонька даже телевизор послала. Уступил, грешным делом, поставил…

Дмитрию стало неловко. Случай с инициацией Евстафия вышел, конечно, уникальным. Такие прецеденты внимательно изучались юристами Бюро. Наверное, и этот в свое время был тщательно изучен и запротоколирован. Ведьма София Павловна, несмотря на всю словоохотливость, рассказала Дмитрию самую малость и ни разу не упомянула о визитах каких бы то ни было Серых функционеров.

Пузатый рюкзак, разрисованный фигурами чудищ, Евстафий держал на коленях и отказался бросить на заднее сиденье.

– Куда? – Дмитрий повернул ключ зажигания.

– Вы, наверно, видели, если от Иванова ехали. Спасо-Евфимиев монастырь.

Дреер тут же вспомнил массивные стены и башни цвета красной охры. И то, что принял именно это сооружение за кремль.

– Он действующий?

– Нет. – Евстафий смотрел прямо перед собой. – Давно уже нет. Там была монастырская тюрьма, при Екатерине устроили. Для безумствующих колодников, как тогда говорили. Вероотступники, колдуны, еретики. Сейчас это музей.

– А мальчик?..

Дмитрий медленно выруливал по узенькой Кремлевской улице мимо сквера и антикварной лавки, мимо пожарной каланчи и краснокирпичной церквушки (тут что, на каждой улице храм?).