Аркадий Шушпанов: Теневой Дозор

Это не мешало, однако, заводить романы в своем кругу. Все-таки они оставались существами из плоти и крови. Дмитрий наблюдал, как зарождается нечто между Ивой и Майлгуном. Скрыть отношения от общего друга коллеги-любовники не могли. Красивая Машкова была симпатична и Дрееру, но свои шансы тот оценивал невысоко. Ива приближалась к первому уровню, а Дмитрий приехал в Прагу с седьмым. Правда, усилиями новых приятелей он сумел подняться до четвертого – неслыханная авантюра как минимум за полвека! Но все равно ему до Ивы оставалось как от Земли до Луны.

Машкова продолжала смотреть в окно, несмотря на все старания Майлгуна. Прагу ласкал мягкий снег. Белая мантия ложилась на камень мостовых, на стены, на башни с куполами, похожими на капюшоны Серых.

Если города бывают Иными, то Прага была единым городом-Инквизитором.

– Наша красавица в раздумьях, – сказал, не переставая улыбаться, Майлгун. – Деметриус, не развлечь ли нам себя старинным боем на мечах?

Он поднял клинок.

Весь курс, одетый в фехтовальные костюмы, маялся в ожидании преподавателя. Уже раздавался звон. Как всегда, им заранее не сообщили, чему станут учить. В расписании только говорилось на латыни, где и когда начнутся занятия.

Молчаливый распорядитель отпустил всем амуницию. Раздевалка и душ, кстати, оказались общими для «мальчиков» и «девочек».

Фехтовальные костюмы отличались от спортивных несколько старомодным кроем и цветом. Вместо белоснежного – привычный курсантам мышиный. Рапиры им выдали тоже не учебные, а практически настоящие, тяжелые, разве что затупленные. И еще кинжалы. Ива, несмотря на звание боевого мага, оружием не заинтересовалась и отставила в сторону. Дмитрий вертел в руках, а Майлгун радовался, как в двенадцать лет, и отвлекся только на реплику девушки о Рождестве.

Дреер посмотрел на оружие сумеречным зрением. Никакой магии в рапире не ощущалось: ни в клинке, ни в чашке, ни в рукоятке, ни в малопонятных загогулинах эфеса. С кинжалом то же самое.

Впрочем, в Инквизиции приходилось учиться и довольно странным, а то и вовсе неприятным вещам. А фехтование – это, наверное, даже романтично…

Два курсанта уже пробовали скрещивать рапиры, надев сетчатые маски. Получалось у них даже неплохо, видимо, каждый успел когда-то получить несколько уроков. Вполне могло случиться, что поединщики застали времена, когда владение шпагой еще многое решало в житейских вопросах.

Дмитрий уже привык быть самым слабым Иным на курсе, даже с новообретенным четвертым уровнем. Куда сложнее было привыкнуть, что в свои календарные двадцать восемь он еще и самый юный. Едва ли не единственный, у кого тут совпадали видимый и биологический возраст. Даже с Ивой Машковой, чье стройное тело выглядело и функционировало, как в двадцать пять, у них была разница в годах не меньшая, чем у Есенина и Айседоры Дункан. Так что не один только уровень девушки смущал Дреера. А рыжий Майлгун, который вел себя временами как совершеннейший оболтус из школы Дмитрия, и вовсе родился на месяц раньше сэра Пола Маккартни.

– Деметриус! – воскликнул совершеннейший оболтус. – Ты принимаешь мой вызов или нет?

Он переиначивал имя Дреера то ли потому, что так было легче произносить, то ли намекая на персонажа «Сна в летнюю ночь».

Бывший педагог-словесник не успел ответить.

– Сеньоры! Так обращаться с рапирой крайне неудобно! – раздался насмешливый голос.

Вдруг оказалось: в центре зала стоит невысокая фигура в таком же фехтовальном костюме, что и курсанты, но абсолютно черном и без маски. У фигуры были темные, не слишком густые волосы, тонкие усы и аккуратная эспаньолка на узком подбородке.

– Это не шпага! Нужно повернуться к сопернику левым боком и защищаться кинжалом.

Внимание аудитории теперь было приковано к невысокому Иному. Даже Ива Машкова отвернулась от окна и с любопытством смотрела на коротышку. Тот ответил на ее взгляд и галантно поклонился. А затем обратился ко всем сразу:

– У вас тринадцатый цикл занятий! Поэтому можете называть меня, как принято, Тринадцатым. А можете просто – дон Рауль, сеньоры… – Он еще раз метнул взгляд, точно стилет, в сторону девушки и попал в «десятку» с микронной точностью. – …И сеньориты!

Дмитрий заметил, как щеки Ивы слегка порозовели. Больше того, он уловил совсем незаметное и, кажется, бессознательное движение подруги в сторону испанца. Машкова прекрасно владела собой, но тут дернулись сами инстинкты.

Дон Рауль, он же Тринадцатый, церемонно развел руки, затянутые в черные перчатки до локтей, и поклонился.