— Что я получу?
— Ты получишь жизнь в молодом и здоровом теле. Также в качестве бонусов я предлагаю тебе знание английского языка и навыки и умения того, в чьем теле ты окажешься.
— Я буду помнить канон?
— Да. Только это мало на что влияет. Повторюсь, реальная жизнь намного сложнее и многограннее, чем детская книжка.
— И что мне нужно будет делать?
— Что угодно — или ничего. Любое твое действие или бездействие, так или иначе, изменит историю.
— А что произойдет с тем, в чьем теле я окажусь?
— Ты первым задал этот вопрос, — рыжий задумался. — Он переродится. Это согласовано с создателем того мира.
— То есть он не исчезнет навсегда?
— Нет, не исчезнет.
— Я согласен, — Олег закрыл глаза. Накатывала тошнота, а головная боль была такой, что казалось, череп сейчас разорвет на части.
— Вот и хорошо, — Игрок встал и подошел к кровати.
— Кем я буду-то?
— Аберфортом Дамблдором, — Игрок легко коснулся лба юноши.
Олег сделал последний судорожный вздох и замер.
— Все-таки несправедливо, — пробормотал Игрок и покосился на завывший монитор, после чего исчез из палаты, словно растворившись в воздухе.
К головной боли прибавился противный стук, который ввинчивался в измученный мозг.
Олег пошевелился, досадуя про себя, что встреча с Игроком все же оказалась бредом. Внезапно он замер. Все его ощущения вопили о том, что он лежит на животе. Это было настолько невозможно, что Олег резко открыл глаза и махнул рукой, свесившейся с продавленного дивана. Рука задела стоящую на полу бутылку, та опрокинулась и покатилась по полу.
Он перевел взгляд на источник раздражающего звука и увидел, что в окно долбится злая на вид сова.
Держась за раскалывающуюся голову обеими руками, Олег добрался до окна и распахнул створку. Вместе с совой в комнату влетел холодный воздух, и головная боль сразу стала меньше.
Олег оставил окно открытым и подошел к столу, где сидела нахохлившаяся сова. Увидев, что человек приблизился, она протянула лапу, к которой был привязан свиток пергамента. Дрожащими руками Олег развязал ленту, и сова сразу же выпорхнула в раскрытое окно, ухнув — вероятно, что-то нецензурное.
«Уважаемый мистер Дамблдор, в связи с тем, что вы уже не первый раз находите предлог не появляться в нашем офисе в Косом переулке, мистер Девидс дал согласие встретиться с вами в «Дырявом котле» двадцать третьего декабря в три часа пополудни, чтобы наконец передать бумаги, позволяющие вам вступить в наследство, оставленное вашим почившим дядюшкой, многоуважаемым Вульфриком Дамблдором.
С уважением, стряпчий компании «Девидс и сыновья» Сэмюэль Энадж».
Некоторое время Олег тупо разглядывал написанное витиеватым почерком послание.
— Точно, Дамблдор, — он хлопнул себя по лбу и застонал. — Чертов Аберфорт, — Олег с ненавистью посмотрел на пустую бутылку, валяющуюся на полу.
Слишком долго он терпел чудовищную головную боль, чтобы подвергаться подобным пыткам теперь уже добровольно.
На столе валялась вчерашняя газета. «Ежедневный пророк», двадцать второе декабря 1926 года. Рядом с газетой Олег нашел волшебную палочку.
— Темпус, — в воздухе повисла надпись «23.12.1926 13.00». — Черт!
Олег заметался по прокуренной комнатке, пытаясь делать несколько дел одновременно: найти одежду, умыться, засунуть палочку в карман… Внезапно он остановился.
— Я же колдовал. На самом деле колдовал. Неужели это правда? Игрок не был плодом моего затухающего сознания? Я здоров? Боже, я здоров, если не считать жуткого похмелья, конечно.
Олег подбежал к углу, где был закреплен рукомойник и висело небольшое мутноватое зеркало.
На него смотрел голубоглазый русоволосый парень лет двадцати пяти. На несколько опухшем лице выделялась неопрятная рыжеватая щетина. Олег провел рукой по щеке и поморщился. Покосившись на опасную бритву, он решил, что бриться не будет. Плеснул на лицо холодной водой из умывальника и вздохнул.
— А что ты хотел? Это же двадцать шестой год. Здесь джакузи еще не придумали.
Внезапно ему стало грустно.
— Бедная мама, а отец? Я для них умер. Но с другой стороны, неужели они не порадовались бы за меня, если бы узнали, что я жив и здоров, пусть и выгляжу необычно, — Олег сел на стул — и опять подскочил. — Встреча, да, встреча. Мне же наследство обломилось, нельзя опаздывать. Не буду же я всю жизнь жить в этой, — он оглядел убогое помещение, — скорее всего, съемной меблированной комнате.
Читать дальше