Ushba - Фанфик Чудовище

Так что, спасибо папе, птаха назвали «плебейским», по мнению Петунии Дурль, имечком: видимо, любящий родитель надеялся таким образом передать весь гигантский запас удачливости предка. Что тут скажешь? Передал, заодно со склонностью к авантюрам и риску. А иначе как объяснить тот факт, что, стоило только мне с домовиком покинуть Ирландию, как Воробей, léach is léir air, полез в одиночку легиллиментить Реддла?! (п/а: черт бы его побрал!) Dia ár sábháil! (п/а: ирл. Господь всемогущий!) Умник, блин, папин сын! Чудненько!

Разумеется, сообразить, какой будет моя реакция на его самодеятельность, у мелкого мозгов хватило. Так что узнала я обо всем случайно и только недели две спустя. Когда, вернувшись раньше запланированного и увидев на выходе из пещеры утирающего кровавую юшку шкета, я поняла, чем он занимался в мое отсутствие, с Гарри мы разругались вдрызг. Орали друг на друга минут пятнадцать, если не больше. Только внезапная слабость помешала мелкому хлопнуть дверью. Вместо этого я уложила чертового самоуверенного придурка в его комнате и усыпила прежде, чем он смог мне помешать. В-общем, денек выдался тот еще. Да и ночь не лучше. Уснуть у меня не получилось, и до рассвета я курила на улице. Судя по бледной роже Воробышка, то утро для него тоже не было добрым. Завтрак прошел в мрачном молчании, даже Добби тревожно смотрел то на меня, то на Гарри, не решаясь заговорить. Живоглот вообще на глаза до вечера не показывался. Меняла капельницу и дыхательный мешок я сама. Когда же я вернулась, мелкий не выдержал:

— Пат, я…

— Угу, сейчас ты скажешь, что сожалеешь, и вообще больше не будешь. Знаешь, мелкий…

Гарри нахмурился и решительно сжал губы.

— Вообще-то буду! — запальчиво прервал он меня.

— О как! — начала заводиться уже я.

— Да, буду! Что бы ты не говорила, я понимаю, что это риск. Ты тоже рискуешь, каждый день наведываясь в Лютный!

Что да, то да. После двадцать пятого июня авроры устроили такой шмон, что две трети Лютного закрылось и открываться пока не собирается. Фицсиммонса едва не заловили, он еле успел смотаться за пределы Британии. Ясме аптеку закрыла и зелья готовила дома и только старым проверенным клиентам. А уж осведомителей в еще работающих заведениях стало больше в разы. Но выхода у меня не было: ни у меня, ни у мелкого не хватало знаний, чтобы самостоятельно найти способ совмещения того, что вводилось в организм Реддла, и комплекса неселективных необратимых ингибиторов моноаминоксидазы, который должен был облегчить проникновение в воспоминания Лорда. Это стоило денег, которых у меня было весьма ограниченное количество.

— На сколько нам хватит денег от дома в Хинчли? — продолжил шкет. — Месяц? Два? Три? А потом что? Обливиэйт, который на менталиста его уровня не подействует?! Как еще нам быстро узнать, как этого Фестера долбанного прикончить?

Да, Воробей был прав. Неделю назад коттедж в Луговом тупике, предварительно лишенный всей своей невеликой магической начинки, был продан. Я получила за него меньше, чем рассчитывала. И это был мой последний резерв, который должен был пойти на оплату зелий мадам Планкетт. Дальше — только грабить банки или наркоту варить.

— Воробушек, родной, ты хоть понимаешь, что это верное самоубийство? Что права на ошибку у тебя нет? Тебе всего пятнадцать, ему — на полвека больше. Он считался сильнейшим менталистом, слышишь?! И ты полез к нему, не предупредив никого! Мы же договаривались, что не будем пока этого делать, — а, бесполезно, хоть кол на голове теши! — Хоть бы домовика позвал!

— То есть сидеть ровно и ждать неизвестно чего! Чудненько!

Нахватался на мою голову!

— В пещеру к Реддлу сам ты больше не пойдешь, — а что еще мне оставалось? Раз уж он полез… — Или я, или Добби должны быть рядом, тебе ясно? — я подождала, пока Гарри нехотя кивнет. — Чудненько! А теперь хвались, что там выяснил.

Хвалиться было практически нечем. Хотя, это как посмотреть. Даже в таком, полукоматозном состоянии разум Реддла закрывали железобетонные щиты. Однако шкет все же нашел какую-то лазейку и кропотливо ломал защиту. И стоило это ему лопнувших сосудов в склерах и носу и воспалившегося шрама. А еще головных болей, которых почти ничем не унять. Помнится, в тот миг, когда Воробей впервые в моем присутствии встал рядом с кроватью Лорда и дотронулся до его висков, я прокляла свою беспомощность. Но что я тогда о беспомощности вообще знала?

А расчет Ясмина все же сделала, практически в долг, к концу месяца. Как оказалось, совместить я хотела несовместимое в принципе. К тому времени последние преграды к воспоминаниям Лорда были преодолены. Мы еще посчитали это своеобразным подарком Гарри Поттеру от Тома Реддла на пятнадцатилетие. Подарок, как же!