Алан Фостер - Сын чародея с гитарой

Но путы Снугенхатта не рассыпались и не растворились. И не поднялась крепчайшая невидимая стена, чтобы защитить путешественников от разъяренных жителей деревни. И не спешил на подмогу беглецам свирепый дракон или какой-нибудь другой могучий избавитель.

Когда вооруженная до зубов толпа с Чи-черогом во главе пошла в атаку, Банкан не на шутку встревожился. У сурикатов хищно дергались острые носы, кровожадно блестели глазки. Юноша заиграл энергичнее, но это никак не повлияло на статус-кво, не помогли и самые неистовые стихотворные измышления выдр.

– За эту возмутительную выходку, – заявил Чи-черог, – вы немедленно подвергнетесь традиционному закланию с последующим обескровливанием.

Вы сможете наблюдать за собственной смертью, а также за ловкостью наших самок в обращении с ритуальными ножами. Считайте этот приговор особой честью, которой…

И тут затряслась земля.

Впрочем, затряслась – чересчур сильно сказано. Легонько задрожала.

Как будто ее взбудоражило пение выдр. Банкан хотел было сбавить темп, но близнецы не дали – они выкрикивали оскорбления и угрозы, как только успевали их придумать и зарифмовать. Юноша со злостью подумал, что они должны уделять больше внимания тексту, чем приближающимся кси-меррогам. Неужели легкое сотрясение – все, что могут противопоставить врагам чаропевцы?

Надежда стремительно таяла, но он упорно продолжал играть.

Однако земля тряслась уже достаточно ощутимо, чтобы остановить Чи-черога и его воинство. Поблизости свалился халтурно поставленный шатер, из него полезли растерянные обитатели. Граджелут приободрился и заработал ножом во всю мочь, а Виз оказывал ему посильную помощь. Уже освободились передние ноги Снугенхатта.

Клещеед непрестанно вертел головой.

– Купец, поспеши! Тут что-то происходит!

– Я это понимаю не хуже, чем вы.

Граджелут кряхтел – ему попался неподатливый узел.

– Это из-за чаропения, да? – Виз порхал над его головой. – Скажи, они способны держать в узде свои чары?

– В принципе да.

– В принципе?

– Я имею в виду принцип «пан или пропал». Чаропение действует всегда. Вот только результаты его непредсказуемы.

И тут земная твердь, словно подтверждая правоту купца, взбрыкнула.

Толчок был столь силен, что ленивец не удержался на лапах. Но с последней ноги Снугенхатта уже спал последний ремень. Адреналин, давно в избытке кочевавший по кровеносной системе, помог ему стремительно перекатиться на живот, подняться на ноги и встряхнуться, точно собака после купания. Громко зазвенели железные пластины – словно колокола церкви Непокорных Носорогов.

Чи-черога это не столько напугало, сколько разозлило. Земля под ним ходила ходуном, но он все же попробовал добраться до странников. Толпа неохотно двинулась вслед, ее раж заметно убывал.

Сделав несколько шагов, кочевники остановились как вкопанные.

Банкан оглянулся. Восточный горизонт уже окрасили рассветные лучи, но вовсе не солнце так напугало Первого Всадника и его подчиненных. А то, что происходило между солнцем и селением.

Два нависающих над котловиной высоких утеса вдруг неистово задрожали, по их бокам поползли, покатились громадные валуны и плиты песчаника. Банкан сразу вспомнил, как по пути через пустыню они с друзьями развлекались, находя в контурах камней и скал черты разных существ.

Сейчас он сообразил, что те существа вовсе не были воображаемыми.

Срывались все новые и новые камни, и все явственнее проступала стать гигантской обезьяны в доспехах. Из блестящих лат торчали клинки и шипы, на черепе со скошенным лбом сидел окаймленный бахромой шлем.

Чудовище медленно и грозно поднялось во весь рост, расправило члены, бесчисленными веками не знавшие движения. С колоссальной лапищи свисал на темляке боевой топор величиной с городок.

Рассыпался второй утес, обнажив циклопического кота из неведомого племени. Его доспехи разительно отличались от обезьяньих, но ужас внушали не меньший. Взметнулась лапа, чтобы пронзить коротким мечом висящее облако, глотка освобожденного великана исторгла рев, раскатившийся эхом по всему ущелью.

Этого вполне хватило, чтобы воинов Чи-черога объяла паника. И чтобы у самого Банкана душа ушла в пятки. А выдры пели как ни в чем не бывало – вероятно, так увлеклись, что забыли про страхи.

Банкан опустил дуару и помахал друзьям.

– Ребята! Кажется, хватит.

Выдры, поглощенные рэпом, пропустили его слова мимо ушей. А над кручами повернулись на слабый шум, исходящий со дна котловины, исполинская обезьяна и колоссальный кот, и с интересом посмотрели вниз.