Алан Фостер - День Диссонанса

Но и противнику в этой суровой дуэли приходилось несладко. Черрок уже не оправлял горделиво перья после каждой песни, да и самоуверенностью от него больше не веяло.

Поэтому Джон-Том отважился на совершенно иную тактику.

– Слышь, приятель, вот эта последняя песенка, ну, про поддатого слоника с ножичком… Славно, ей-богу. Кой-какие переходы – просто смак. Мне бы так не суметь.

– Пальцы, – просипела птица, – не всегда лучше перьев; – В подтверждение своих слов она подняла правое крыло и помахала его гибким краешком. – Да ты и сам не лыком шит. Как это там у тебя, про грязные дела, что стоят очень дешево?..

– «Эй-Си Ди-Си», – устало ответил Джон-Том. – Я рассчитывал вызвать нескольких убийц-берсеркеров. Черта с два.

– И все-таки хорошая попытка, – похвалил Черрок. – Я почти ощутил нож возле горла.

Цанкреста шагнул вперед, заботясь о том, чтобы орудие расправы заслоняло его от Маджа.

– Это еще что такое? Я плачу не за светскую беседу с этим человеком! Я плачу за убийство!

Черрок повернулся к волшебнику. Его глаза недобро сощурились.

– Уж потерпите минутку, господин Цанкреста. Вы мое чаропение купили, а не душу.

– Мне тут только экзистенциализма не хватало, мужлан чирикающий! Делай что тебе велено!

Пересмешник даже бровью не повел.

– А я и делаю. – Он кивнул в сторону Джон-Тома. – Этот парень чертовски силен. Может, даже получше меня.

– Не знаю, кто из нас лучше, да и знать не желаю, – зачастил Джон-Том, – но поешь ты, словно буря, а играешь, как дьявол. Дорого бы я дал, чтобы научиться твоей последней песенке. – Он сыграл аккорд. – Может, пяти пальцев и маловато, но ужасно тянет попробовать.

– Ну, не знаю… У дуара только два набора струн, а у моего сайрида – три. Впрочем, ежели ты и пропустишь ноту-другую… – Пересмешник поднялся и шагнул к юноше. – Давай поглядим.

– Прекратить братание с врагом! – рявкнул Цанкреста, удерживая пересмешника за плечо. Черрок стряхнул его лапу.

– Может, он вовсе не враг.

– Конечно, не враг! – Воодушевясь, Джон-Том двинулся навстречу птице. – Работа есть работа, но зачем двум профессионалам бить друг другу носы? – Подойдя к Черроку, он по-товарищески обнял его за плечи; для этого пришлось нагнуться. – Певец, это не твоя война. Музыкантам-волшебникам нашего калибра междоусобица ни к чему. Наоборот, нужно сотрудничество. Ты только вообрази, каких чудес мы натворим, если объединимся! Даешь не поединок, а джем-сейшн!

– А что, мне это нравится. – Черрок зашарил глазами по проходу. – Где тут ягоды?

– Да я не про обычный джем. Я имею в виду совместную игру. Дуэт поющих колдунов.

В жилет пересмешника вцепилась когтистая пятерня.

– Не допущу! – заорал хорек, подпрыгивая на коротких лапах. – Не позволю! Я тебе заплатил, и хорошо заплатил! У нас договор! Слишком многое поставлено на кон…

– Ага, в том числе и моя репутация, – холодно перебил Черрок и перевел взгляд на Джон-Тома. – Но ведь это несложно уладить между друзьями, верно? Ну, а деньги… – Он снова повернулся к волшебнику. – Деньги ты можешь забрать. Кажется, мне неохота…

– Берегись, приятель! – Выдр кинулся грудью на Цанкресту. Еще миг – и кинжал хорька, подло спрятанный под крылом ни о чем не подозревающей птицы, поразил бы Джон-Тома. Двое хищников, сплетясь в клубок, покатились по полу.

– Дехжи его, сахахный! – Розарык спешила Маджу на подмогу, демонстрируя готовность сковырнуть голову колдуна с такой же легкостью, как пробку с бутылки.

Но хорек уже с трудом поднимался на задние лапы, оставив на полу окровавленного Маджа. Продемонстрировав невероятное проворство, он избежал молниеносного прыжка Розарык и вскарабкался на ближайший стеллаж. Посыпались коробки и ящики; раздраженно отбивая импровизированные снаряды, тигрица выискивала свою добычу. Затем полезла следом за ней – медленно, но неотвратимо.

А Джон-Том склонился над Маджем, обеими лапами зажимающим кинжальную рану.

– Вот и все, шеф, – еле слышно произнес выдр, глядя на друга сквозь полусмеженные веки. – Кранты, помираю. А ведь я знал: когда-нибудь это случится. Да тока не ожидал, что так рано, да еще в какой-то поганой лавчонке на полпути к краю света. Я в том смысле, что собирался дать дуба в своей постели. – Прозрачные коричневые глаза были полны тоски и скорби. – А ведь славно мы с тобой погуляли, а, кореш? Случалось нам и похохотать до упаду, и поиграть со смертью. Да, парень, будет тебе о чем спеть… – Веки сомкнулись, затем слабо приоткрылись. – Жалко, что все так кончилось. Ежели у тебя осталась еще одна песенка, посвяти ее старине Маджу. И пусть это будет песенка про золото, чаропевец. Не суждено мне помереть в своей койке, так может, я найду покой под грудой золота, а? Закопай меня под этим мусором, и я свалю отсюда счастливым…