Скотт Мариани - Крест проклятых

— Уц, если я говорю «хватит вопросов», то не шучу.

— Эй. Осторожнее. Эта штука заряжена пулями с носферолом.

— Разумеется, — улыбнулась Алекс. — Стандартная экипировка полевого агента. Ладно, Уц, я расскажу, что нам делать. Я возвращаюсь на базу и попробую выяснить, можно ли еще что-нибудь склеить. Если нет, Стоун нас победил. Федерации конец, и с этого момента каждый вампир сам за себя.

— А я? — тихо спросил Уц, косясь на дуло пистолета.

— Ты шеф местной резидентуры, так? — Алекс улыбнулась. — Красть трактора и по ночам забираться в грузовые составы — это не мой стиль. Деньги на оперативные расходы еще остались, и поэтому ты отправишь меня самолетом Федерации до Лондона, с запасами красного сока на борту, которые удовлетворили бы самого графа Дракулу.

Дек Мэддон с трудом сглотнул и, преодолевая дрожь в коленях, сделал еще один шаг по темному коридору. Правой рукой он крепко сжимал большое серебряное распятие, которое тускло поблескивало в почти полной темноте. Собственное прерывистое дыхание громом отдавалось в ушах. Сердце бешено колотилось, и на шее пульсировала жилка. Дек понимал, что заблудился. Никто его здесь не найдет.

Никто, кроме… них.

Что-то коснулось его лица, и он поморщился и едва не вскрикнул от страха, но потом сообразил, что это шелковистая паутина, свисающая с низкого потолка. Отбросив паутину, он продолжил путь. Впереди на фоне серых теней выделялся черный прямоугольник. Дверь.

Дек протянул левую руку — в темноте она казалась бледной, как у призрака. От толчка дверь медленно, со скрипом открылась. Дек еще сильнее стиснул распятие, сделал глубокий вдох и вошел в дверной проем.

И тут же с изумлением понял, что уже был здесь раньше. Каменные колонны древнего подвала освещались дрожащим оранжевым пламенем факела, прикрепленного к стене. Дек сделал один неуверенный шаг по неровным каменным плитам пола. Затем второй. В горле стоял ком. Во рту пересохло. Дек вспомнил ужасы, которые видел, когда в последний раз был здесь — в крипте под логовом вампиров в особняке «Воронья Пустошь». Он всегда знал, что они прячутся здесь, внизу, выжидая своего часа, чтобы снова нанести удар.

Из темноты донесся тихий звук, и кровь застыла у него в жилах. Он замер, боясь даже дышать.

Звук повторился. Похоже на негромкое хихиканье.

Черная тень отделилась от колонны всего в нескольких шагах от Дека и двинулась ему навстречу. Когда фигура вышла на освещенное факелом место, Дек сумел ее рассмотреть. Вытянутые руки. Хищный блеск в глазах. Широко раскрытый рот с белыми клыками. Дек попятился и поднял распятие.

— Назад, вампир! — Он хотел закричать, но получился лишь сдавленный, едва слышный всхлип.

Существо приближалось. Дек вскрикнул, почувствовав его пальцы на своем плече.

Оно принялось трясти Дека.

Произносило его имя.

— Дек. Дек. Проснись.

Дек открыл глаза, вскрикнул и рывком сел на постели, испуганно глядя на склонившуюся над ним фигуру. Но это был не вампир. Плечо ласково сжимала рука матери. И он не в крипте «Вороньей Пустоши», а дома, в своей спальне, в тихом районе Уоллингфорда под названием Лэвендер-Клоуз.

— Тебе приснился дурной сон, сынок, — сказала мама.

— Господи. — Дек потер глаза и слабо улыбнулся. — Со мной все в порядке, ма.

— Ох, Дек, нельзя же спать в одежде, — простонала мама. — Опять? В кого ты превратился? В неряху?

Дек оглядел себя и увидел, что не снял ни одежду, ни туфли. Потом пожал плечами.

— Извини, ма.

— Я принесла тебе чай. — На прикроватной тумбочке стояла кружка, от которой поднимался пар. Его любимая. С Человеком-пауком.

Дек протянул руку и взял чай.

— Спасибо, ма. — Он отхлебнул обжигающий напиток, все еще не в силах освободиться от навязчивых картин ночного кошмара. Потом взглянул на часы — начало девятого.

— Вижу, ты снова стал носить крестик, — одобрительно кивнула мама, указывая на маленькое золотое распятие у него на шее. Она купила его на конфирмацию сына, но до недавнего времени крестик лежал в ящике стола. Дек коснулся распятия, кивнул и снова отхлебнул из кружки.

Мама подошла к окну и рывком отдернула занавески, впуская в комнату серый утренний свет. Окинула взглядом Лэвендер-Клоуз и раздраженно пробормотала:

— Ты только посмотри. Они опять здесь.

— Кто? Не полиция, нет?

Мать покачала головой.

— Проклятые репортеры. — В ее голосе сквозило отвращение. Она снова покачала головой. — Они должны оставить людей в покое — вот что. Как будто бедные Готорны мало настрадались.