Дмитрий Вернидуб: Корона Лесной феи

— Вот, — сказал он Уткинсу, — будешь учиться аккомпанировать.

— Кому? — удивился новоиспеченный тесть. — Тебе?

— Зачем мне? Внуку.

Пока Уткинс силился представить себя за барабаном, Лило затряс его за штаны.

— Слышь, деда, ты же глухой, вот и орешь на всю округу, потому что себя не слышишь: «Лило, иди обедать!» Теперь в барабан тихонько стукнешь, и я прибегу.

Вторая необходимая в хозяйстве вещь поступила от семейства Модлов. Это была старая пожарная каска. Папаша Модл, который, кстати, оказался старейшиной свадьбы, когда-то был бравым хойбилонским пожарным. В ответ на вопросительный взгляд Уткинса старейшина молвил: «А вдруг тебе на голову что-нибудь свалится?»

В три часа пополудни Олли Виндибур последний раз посмотрелся в зеркало. Он поправил аккуратно уложенные волосы, пышно повязанный галстук и одернул жилетку. Жилетка была особенная — ее на свадьбу одевал еще его прадед Дюк Виндибур. Тот самый школьный учитель, который оставил в наследство старому Брю таинственную половинку карты.

Деда Олли помнил и любил. Остальная же родня его мало интересовала. Тем более что почти все родственники до сих пор считали его никчемным неудачником, а теперь еще и фокусником.

— Едят меня рыбы, если передо мной не самый красивый жених в Расшире, — раздалось над ухом.

Олли рассмеялся.

— Опять ты, Брю, возникаешь непонятно откуда, да еще заставляешь вздрагивать.

— Кхе-хе! Придется потерпеть. Такие уж у нас, привидений, повадки, задави их трепанг, — кашлянул паромщик, выпустив изо рта дымное колечко.

Олли повернулся перед зеркалом, пытаясь осмотреть себя сзади, и осторожно спросил:

— С чем на этот раз?

— Не дрейфь, салага, — Квакл подлетел с другой стороны. — Я поздравить явился. Жаль, призраков, наверное, не берут в посаженные отцы…

— Спасибо, о дух старичины Брю! — картинно поклонился брачующийся невысоклик. — Что пить будете?

— Сто медуз тебе в склеп! Не издевайся над бестелесным созданием! — усопший сделал гневно-обиженный вид, но уже через секунду переменился.

— Я, старый ропан, все думал: что ж тебе на свадьбу подарить? Может, знакомых бесов попросить устроить выступление с плясками для гостей? Ребята, кстати, неплохо поют, ракушек им в кишки… Или летом каток наморозить, пусть малышня и твой Лило душу отведут. Но…

— Дорогой мой покойничек, — прервал его Олли, — ты ведь уже все подарил. Помнишь? Ты мне настоящего меня подарил, тогда, вместе с картой. Не надо ни бесов, ни катка. Сам лучше побудь с нами подольше.

Если бы Брю мог, он наверняка прослезился.

— Спасибо, парень, самое что ни на есть океаническое. Но с катком все-таки неплохая идея. Наш Лило запищит от радости!

Глаза Олли потеплели, и он улыбнулся:

— Люблю я этого малыша.

Легок на помине, Лило вкатился в комнату.

— Дядя Пит! Дядя Пит идет!

Олли еще раз глянул в зеркало и провел ладонью по волосам.

— Ну, все… Пора.

Жених и невеста появились одновременно с разных сторон. Тина была изумительна. Аккуратно расчесанные золотистые волосы, ниспадающие на плечи, украшал венок из красных и белых цветов. Платье цвета морской волны оттеняло глаза. Щечки горели нежным румянцем, а тонкую талию охватывал золотой ремешок с рубинами. Тина была так потрясающе красива, так юна и обворожительна, что Олли чуть не задохнулся от избытка охвативших его чувств. Ему так вдруг захотелось обнять свое ненаглядное сокровище, что, не удержи его Пит, он бросился бы к Тине.

Гости зааплодировали стоя. Загробный Брю Квакл был прав: такой великолепной пары Расшир не видел давно, а может, и никогда.

Когда молодых усадили во главе огромного стола, место между ними занял старый Модл. «Лозу мне!» — скомандовал он. Тут же подошла Ружа Зайкл — давняя подруга Тины и Пины, а теперь подруга невесты, и на серебряном блюде поднесла гибкий побег винограда. Модл придирчиво и неторопливо его осмотрел, помял, а затем попросил жениха и невесту подняться.

«Дети мои! — проговорил старейшина. — Отныне вы навсегда объединяете свои души. Наша земля, наш благословенный Расшир в виде этой лозы дает вам…» — Модл задумался, вспоминая, что же Расшир должен давать. Потом, видно так и не вспомнив, раздумал продолжать, взял и в полной тишине связал Олли и Тине руки. «Живите дружно, — сказал он, — любите друг друга. Помните: в том доме, где есть любовь, даже мыши счастливы!»

Потом Модл поднял высоко над головой фужер с вином, провозгласил здоровье Уткинса и выпил до дна. «Ура!» — закричал Хрюкл, сидевший рядом с Питом. И все подхватили: «Ура-а-а! Слава Уткинсу! Да здравствуют молодые!» Лило запрыгал вокруг Модла и заверещал, хлопая в ладоши. «У меня теперь семья!» — хохотал он. Казалось, счастливей этого малыша нет никого на свете.