М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера

— Да будет тебе известно, дитя, что постижение непостижимого есть путь к твоему счастью. Ибо… ибо…

— Сэнд, ты в порядке? — озабоченно спросила Эйлин.

— Ибо этот путь начертан на запотевшем стекле дистиллятора, — договорила Кара, презрительно фыркнув.

Сэнд посмотрел на Кару с некоторым удивлением, взгляд его прояснился.

— Интересная мысль, — заключил он.

Но вот, пажи, переодетые маленькими помощниками лукавой Съюн, открыли перед ними двери большого зала. Увидев воочию все, что там происходило, Эйлин бросила тревожный взгляд на Касавира. Трудно передать всю гамму чувств, отразившихся в его невинных голубых глазах. Ей от всей души захотелось прижать его лицо к своей груди, подобно тому, как это делает заботливая мать, дабы избавить свое неокрепшее дитя от лицезрения ярмарочных непристойностей.

Еще, видимо, не все гости собрались, но задерживать веселье никто не собирался. В зале, усыпанном лепестками роз и украшенном исключительно живыми цветами, находилось человек семьдесят мужчин и женщин разной степени раздетости. Стола как такового не было. Гости возлегали или просто сидели на низких ложах, а пажи разносили закуски и подливали напитки. Самым одетым был лорд Нашер — на нем, так же как и на Грейсоне, была шкура — только львиная. Он лежал на возвышении рядом с именинником и, похоже, уже клевал носом. Но центральной фигурой этой вакхической композиции был, безусловно, сам именинник. Из одежды на нем был лишь лавровый венок и белоснежная тряпица, обернутая вокруг чресел. Увидев Эйлин и ее спутников, он радостно возопил и велел пажам провести гостей к своему возвышению. Подойдя к Нивалю, они склонились в почтительном поклоне. Гробнару было поручено прочитать поздравление, при этом, под страхом жестоких побоев, с него взяли обещание не отступать от темы. Гробнар вышел вперед, принял торжественную позу и начал читать нараспев:

Но никто так и не узнал, что еще хотел сказать Гробнар во славу доблестного сэра Ниваля, так как Келгар заткнул ему рот своей пятерней и уволок подальше.

Похоже, немного скомканное окончание хвалебной песни не сильно огорчило именинника и его гостей. Ниваль сделал приглашающий жест рукой:

— Добро пожаловать, дорогая… дорогой… капитан. В общем, располагайтесь, друзья. Давайте по-простому, без церемоний. Касавир, тебе идет этот доспех. Махнемся? — и он указал на свою набедренную повязку.

Не успел озадаченный таким свойским обращением Касавир что-то ответить, как проснулся лорд Нашер. С трудом сфокусировав свой взгляд на Сэнде, он заорал:

— Иди ко мне, прелестная вакханка, наполни кубок, пригубим его вместе.

Эйлин дернула Сэнда к себе, чтобы он вышел из поля зрения Нашера. Тот озадаченно покрутил головой и погрустнел.

Однако этот вопль хозяина замка послужил сигналом к новому всплеску всеобщего веселья. У Касавира отлегло от сердца. Ниваль на время забыл о нем, тем более, что к нему уже подскочил вездесущий Грейсон и начал что-то нежно шептать ему на ушко.

Наконец, пажи провели их к отведенным им ложам. Появился Келгар, любовно ведя под руку Гробнара, который держался за ухо и страдальчески морщился.

— Заметь, девочка, никакого мордобоя, — довольно сказал Келгар и, покряхтывая и чертыхаясь, принялся устраиваться на своем месте.

— Спасибо, Келгар, — проникновенно молвила Эйлин, — у меня к тебе одна просьба. Ты присматривай за Гробнаром, пусть он далеко не уходит. Тебе это будет легче всего.

— Это почему? — подозрительно спросил Келгар.

— Ну… потому что ты такой зоркий и потом, — Эйлин понизила голос, — из всех присутствующих я могу доверить эту важную миссию только тебе. Схватываешь?