Раймонд Фейст: Коготь серебристого ястреба

Медведицу могли спугнуть и другие животные, вышедшие на охоту; дикие собаки и волки обычно избегали медведей, но были не прочь закусить медвежонком, если удавалось отогнать мать от одного из детенышей.

А может быть, переполох вызвали люди.

Вдалеке он заметил целую стаю грифов. Мальчик вскочил, чтобы лучше их рассмотреть, и почувствовал, как у него от резкого движения закружилась голова. Опершись одной рукой о скалу, он пристально вглядывался вдаль. Солнце поднялось достаточно высоко и рассеяло утреннюю дымку, так что он ясно видел, как кружат вдали грифы и коршуны. О зоркости Киели в родной деревне ходили легенды: не многие могли видеть на таком расстоянии, как он. Дедушка подшучивал: мол, у внука, может, и есть какие-то недостатки, но глаз у него ястребиный.

В первое мгновение Киели даже не осознал смысл увиденного, но потом до него дошло: птицы кружат над деревней Капома! Тревога пронзила его как стрела, и, ни секунды не колеблясь, он начал спускаться по тропинке. Капома располагалась ближе остальных к его родной деревне.

Существовало только одно объяснение увиденному: у Капомы идет битва. Мальчика охватила паника. Более того, ясно, что никто не позаботился о мертвых. Если по долине бродят налетчики, то Кулаам будет их следующей целью!

Голова у него пошла кругом от мысли, что его семья сражается без него. Мальчишкой ему дважды приходилось оставаться в круглом доме вместе с женщинами, пока мужчины отражали натиск налетчиков. В первый раз это была клановая битва с мужчинами из деревни Каханама, а во второй — сражение с гоблинами, напавшими, чтобы забрать детей для своих дьявольских жертвоприношений. Мощное укрепление вокруг деревни выдержало обе атаки. «Кто на этот раз?» — спрашивал себя мальчик, скатываясь по крутой тропе.

Моррелов, темных эльфов, иначе известных как Братство Темной Тропы, не видели в этих районах с тех времен, когда дедушка Киели был еще мальчиком, а тролли обычно обходили племя оросини стороной. Клановые междоусобицы временно затихли. Жители Высоких Пределов на северо-востоке в последнее время стали на удивление миролюбивыми, а Латагору и герцогству Фаринда на юге нечего было делить с племенем оросини.

Значит, налетчики. Работорговцы из города Инаска или Сторожевого Поста, что в Мискалоне, иногда отваживались на вылазки в горы. Рослые, сильные, рыжеволосые и светловолосые оросини высоко ценились, выставленные на торги в Империи Великого Кеша. Страх сковал Киели, лишая его возможности думать.

Он допил скудные остатки травяного настоя, прикрепил тыквенный сосуд к поясу веревкой, затем, пошатываясь, сделал несколько шагов по траве и потерял равновесие. Пытаясь удержаться, он лишь ударился о большой валун и повредил левую руку. Перелома не было, но от плеча к локтю расплылось огромное красное пятно, которое неминуемо превратится в темный синяк. Шевелить рукой было больно. Мальчик попытался подняться, но тут живот скрутило от боли, он снова опустился на землю, и его вырвало.

Все поплыло перед глазами, окрасившись в ярко-желтый цвет, и Киели распластался на тропе. Небо над головой стало ярко-белым, солнце обжигало лицо, глаза его постепенно теряли зоркость. Казалось, земля под ним разверзлась и он падает в бездонную темную пропасть.

Он очнулся оттого, что левую руку пронзила боль. Открыл глаза: все кружилось. Затем ему удалось сконцентрировать взгляд, и он кое-что увидел.

На его руке покоился вытянутый коготь. Киели не повернул головы, просто скосил глаза. В нескольких дюймах от его носа сидел серебристый ястреб, согнув одну лапу так, чтобы когтями держать его руку. Когти впивались в кожу, но не прокалывали ее. Словно желая пробудить оглушенного мальчика к жизни, ястреб слегка сжал когти.

Киели невольно взглянул в черные глаза птицы. Та снова сжала когти, и боль опять пронзила его руку. Киели не мог отвести от ястреба глаз. И тут в его голове зазвучали слова:

«Встань, мой младший брат. Встань и будь когтем для своего народа. Ты чувствуешь мой коготь на своей руке. Запомни, ты тоже можешь удерживать и защищать, прогонять и мстить».

Киели ясно услышал эти слова. Внезапно он оттолкнулся от земли и выпрямился в полный рост, удерживая ястреба на руке.

Птица захлопала крыльями, чтобы удержаться.

Забыв на секунду о боли, Киели принялся разглядывать ястреба. Тот тоже разглядывал его, а потом наклонил голову, словно кивнул в знак согласия. Они еще раз сцепились взглядами, после чего птица, издав резкий крик, взмыла ввысь, ее крылья только раз щелкнули над ухом юноши. Киели почувствовал еще один болезненный укол и, потянувшись, дотронулся до правого плеча. Только тут он обратил внимание, что на руке остались мелкие отметины от когтей птицы.