Елена Бычкова - Заложники Света

Клавдий развернулся и пошел прочь из покоев. На выходе ему все-таки удалось отвести душу. Молчаливый, неподвижный телохранитель, тень Арэдл, стоял у двери. Сын императора замедлил шаг, размахнулся и влепил ему пощечину, все еще зудевшую в руке. Гай не пошевелился, пустые глаза его по-прежнему ничего не выражали. Удовлетворенный, Клавдий поправил ободок перстня на пальце и удалился.

Дальше все было почти так, как представляла себе Арэлл. Девушка схватила чашу и швырнула ее в стену. Золото зазвенело по полу, виноградный сок потек по перламутру стен.

— Ничтожество! — повторила она. Глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Я приношу свои извинения, Гай. Лудий Клавдий сегодня не в духе.

Молодой человек молчал. Лицо его под полибийским шлемом с высоким плюмажем казалось совершенно непроницаемым.

— Гай! В этом дворце достаточно статуй! Поговори со мной!

Телохранитель-тень хорош тем, что его присутствие можно не замечать, меняя наряды, беседуя с подругами, гуляя в нижних садах. Бездушная, верная, неустающая игрушка… Арэлл размахнулась, чтобы шлепнуть его по чешуйчатой блестящей лорике [11] Лорика — чешуйчатая бронзовая кираса. , но Гай неожиданно перехватил ее руку. Деликатно, но крепко.

— Вы можете пораниться, госпожа.

— Значит, ты защищаешь меня и от себя самого?

Он выпустил ее запястье, но не замер вновь неподвижной, величественной статуей, продолжая смотреть на Арэлл. Живые глаза на живом лице. А она слишком устала от статуй.

— Вы смелая женщина, — сказал он неожиданно. —Я? Почему?

Он не ответил, решив, видимо, что и так позволил себе недопустимую вольность — заговорил со своей госпожой.

— Нет, подожди, не замирай снова. Давай поговорим. Почему ты сказал, что я смела? Только из-за того, что злю Клавдия? Но это не смелость. Отчаяние.

Гай молчал. Можно было подумать, он внезапно потерял слух и голос одновременно.

— Условности. Сплошные условности. — Арэлл подобрала с пола маленькую кисть винограда и задумчиво повесила ее на одну из пластин лорики Гая. Прямо на грудь. — Это тебе орден. За доблестное молчание.

Уголки губ телохранителя чуть дрогнули. Значит, долго не продержится. Девушка довольно рассмеялась, оторвала от веточки виноградный лист и украсила им плюмаж шлема. Для этого пришлось приподняться на цыпочки. Отступила на шаг, полюбовалась. Телохранитель постепенно превращался в древнего бога виноделия, украшенного плодами и листьями. Остается найти подходящий жезл вместо копья. Улыбаясь, Арэлл отвернулась.

— Госпожа, можно задать один вопрос?

— Можно.

— Ваши волосы… это настоящий цвет?

— Да. Настоящий.

Свободные граждане Великого Рэйма почти все были темноволосы. На длинные золотистые локоны Арэлл знатные рэймлянки смотрели с тихой завистью. Им, чтобы получить цвет такой чистоты, приходилось красить свои косы сложными составами из трав и отбеливать на солнце.

— Еще вопросы, Гай?

— Больше вопросов нет. Но есть один совет.

— Совет?!

— Предостережение. Будьте осторожны, когда говорите в этом дворце о демонах.

— О демонах? Что ты имеешь в виду? Я говорю о них то же самое, что и все остальные.

Но он замолчал, и теперь надолго. Напрасно Арэлл, уже сердясь, требовала объяснений. Гай, видимо, решил, что и так сказал слишком много.

Во дворце было пятьдесят жертвенников. Тридцать малых и двадцать больших. Под ними постоянно тлели угли, а над чашами вился красный дымок — тонкие струйки, похожие на жадные раздвоенные языки. Особые рабы, одетые в передники из красной кожи, с волосами, смазанными маслом и посыпанными золотой пылью, следили за тем, чтобы демонический огонь не оставался без пищи.

Арэлл казалось, что возле массивных золотых треножников клубится почти материальное зло. Клавдий после каждого ритуального обряда сутки отлеживался в своих покоях, прикладывая ко лбу куски мокрой ткани, орал на рабов и выливал на себя благовония флаконами. Но не мог избавиться от запаха крови, который мерещился ему везде.

— Невозможно! Невыносимо! — бормотал он. — Тога безнадежно испорчена. Какая мерзость! Вышвырнуть! Убрать! Сжечь это все. Все! Не волнуйся, душа моя, скоро тебе придется проводить эти ритуалы вместе со мной.

— Никогда. — Арэлл мрачно смотрела на него, трясущегося от усталости и отвращения, бледного, с запавшими Щеками, с морщинами, неожиданно появлявшимися на молодом лице. — Разве ты не чувствуешь, что они тянут силу из тебя? Им нравится твоя человеческая беспомощность. Они питаются… тобой.