Флейм Корвин: Вор и убийца

Магия обострила слух, усилила зрение. В семи или восьми футах стояла темная фигура с надетым на голову капюшоном и черной маской на лице. Я вскинул два пистоля, но в тень не разрядил. Потому как голос принадлежал Алисе Кайлер — племяннице кардинала Антуана.

Она приблизилась на два шага. Левый пистоль задрожал. Проклятый пелеп! Что, если предо мной не Алиса? Что, если это дьвольская уловка? По виску сбежала струйка пота.

— Не стреляй!

Дьявол! Но это её голос! Она подошла, уперевшись грудью в пару стволов. Тень медленно подняла руки и откинула капюшон, на плечи упали золотистые локоны; затем она сняла маску. Алиса Кайлер!

— Кто ты или что ты такое? — сдавлено произнес я.

— Я люблю тебя, Николас.

Кровь и песок! Оружие опустилось, дула пистолей смотрели на землю, а я отступил на два шага назад. Дальше не мог, мешала бревенчатая стена.

— Что ты сказала?

— Я… я люблю тебя.

Она говорила взволновано. Я непонимающее уставился на тень, превратившуюся в Алису Кайлер и признавшуюся мне в любви.

— Что происходит? — только смог произнести я.

Тень сняла перчатку с правой руки, осторожно коснулась моей скулы и провела пальчиками по щеке. Затем она поцеловала. Жарко, горячо впившись губами в мои губы. Я утонул в её поцелуе.

— Теперь слушай, — прошептала Алиса, отстранившись и чуть отойдя в сторону, чтобы видеть мои глаза. — Я действительно та, за кого себя выдаю. Алиса Кайлер, сирота и единственная племянница Антуана де Сош. С двенадцати лет пребываю в Тиме в девичьем пансионе при папском дворе, и с четыренадцати лет моя жизнь и душа более не принадлежат мне.

Она произнесла избитую фразу, какую часто бросали бывшие воспитанницы пансионов благородных девиц. Но в устах Алисы эти слова приобрели жуткий смысл:

— Пансион для девиц благородного сословия при дворе Его Святейшества на самом деле не совсем то, чем называется.

Тень, вернее Алиса, произнесла полное наименование самого известного дома для воспитанниц на всем Орноре, здание этого пансиона примыкало к дворцу самого папы в Тиме. Я слушал и не понимал, что будет дальше. После поцелуя чувства пришли в полное смятение. Черт возьми! Она сказала, что любит меня? Но Алиса, милое создание, встреченное мной на дороге к замку Сош, оказалась жуткой тенью, что шла по пятам, оставляя позади себя кровавый след!

— Наш пансион — это место… — продолжив, Алиса тут же осеклась, опустила взор и зачем-то извинилась — Прости, мне трудно говорить… Уже долгие годы шефом пансиона является епископ Лаззар Примас. Его слово закон даже для матушки-настоятельности. Лучшие воспитанницы получают стипендию, которую оплачивает Лаззар, и он лично курирует дальнейшую учебу и судьбу выбранных им девиц, устраивает их замужество. Всегда очень удачное. А еще епископ Лаззар часто беседует с воспитанницами, подолгу запершись в своем кабинете. В Тиме ходят неприличиные слухи на сей счет. Но лучше бы они были правдивы…

Леди Кайлер произнесла последние слова с горечью. Даже в темноте было заметно, как она побледнела.

— Три года назад, после чертырнадцатых именин, и я удостоилась стипендии Примаса. Скоро меня пригласили в его кабинет. Он был не один… — слова давались ей с трудом. — Еще одиннадцать человек в монашеских рясах и матушка-настоятельница. Они окружили меня и…

Алиса вновь замолчала на мгновение.

— Не помню, что случилось потом. Только знаю, что тогда произошло… Они обратили меня.

Часто доводилось слышать истории, которые любят называть страшными, про несчастных, что были обращены на службу дьяволу против их воли. Для темного обряда неприменно требуется тринадцать черных магов. Старая байка. Одна из множества по ту сторону Долгого хребта. Но за короткое время в Загорье я успел насмотреться на ожившие страшные истории.

— Что значит быть обращенным?

Алиса Кайлер посмотрела в сторону отрешенным взглядом:

— Ты ведь знаешь, что такое клятвенный крест?

Я нехотя кивнул. Но откуда ей ведомо, что я клялся на магическом кресте?

— Мы перевоплощаемся в избранных! — взор девушки вдруг изменился. Она немигающее уставилась на меня, а вместо неё словно заговорил кто-то другой. — Мы избранные! Мы возвышаемся над смертными и бессмертными! Мы служим только Ему! Низвержнному! Он грядущее! Он восторжествует!

— Ты служишь Сатане, — негромком сказал я. Я снова видел вместо неё тень.

— Слишком просто и неверно сказать, что я служу ему. Низверженный — это не Сатана.