Мэгги Фьюри - Ориэлла

— Кыш, — строго сказала она и повторила это вслух, чтобы Форрал услышал и успокоился. Змеи с величайшей неохотой расплели свой клубок и друг за другом выскользнули из палатки.

Лицо Форрала было белым как мел, а когда он утирал со лба холодный пот, его рука тряслась как осиновый лист. Девочка протянула ему флягу, и тот одним глотком осушил ее. Вдруг Ориэлла сердито нахмурилась.

— Ну это уж слишком! — заявила она, и Форрал вздрогнул от неожиданности.

— Как у нее только совести хватает? Бедные змеи!

— Бедные змеи? — ошеломленно переспросил Форрал.

— Они же погибнут! — нетерпеливо объяснила девочка, — Для них уже слишком холодно. Не знаю, о чем она думает! Форрал уставился на нее, не веря собственным ушам:

— Бедные змеи?

Ориэлла выбралась из-под навеса. Змеи ждали снаружи; от холода они стали чрезвычайно медлительными и явно надеялись, что им разрешат снова нырнуть внутрь.

— Им нельзя здесь оставаться, — решительно сказала Ориэлла.

— Надеюсь, ты не собираешься вернуть их в палатку? Девочка нахмурилась, лихорадочно соображая, и вдруг у нее возникла замечательная идея.

— Я знаю! — И она снова послала змеям мысленный приказ. Форрал стоял рядом и наблюдал, как последняя змея пересекает мост.

— Куда это они?

— Ориэлла обернулась к нему. На лице ее светилась широкая улыбка.

— Как ты думаешь, где сейчас самое теплое место в округе? Сообразив, к чему она клонит, воин тоже расплылся в улыбке.

— Ты ужасный ребенок! — пророкотал он сквозь смех и, подхватив девочку на руки, сжал ее в своих медвежьих объятиях.

Они уже почти покончили с завтраком, когда Эйлин обнаружила, что ее хрустальные оранжереи превратились в террариум, и над гладью озера пронесся яростный вопль. Ориэлла посмотрела на Форрала.

— Кажется, у меня снова будут неприятности, — усмехнулась она, — но дело того стоит. По крайней мере, маме придется отправить бедняжек по домам.

Но наступающая зима была самым верным союзником Эйлин. Через несколько дней Ориэлла проснулась от холода и увидела, что окно подернуто толстым слоем изморози, и нельзя даже выглянуть наружу.

— Форрал! — воскликнула девочка и, схватив с кровати одеяла, стрелой вылетела из комнаты, даже не потрудившись надеть свои единственные туфли. Снаружи было белым-бело, а воздух такой холодный, что у нее перехватило дыхание.

Девочка бросилась к палатке.

Ей пришлось очень долго будить Форрала, а когда он наконец открыл глаза, зубы у него стучали от холода, а губы были совершенно синие. Ориэлла помогла ему сесть, завернула в одеяла и принялась растирать лицо и руки. Потом, сложив ладони ковшиком, она сосредоточилась и приготовилась сотворить огненный шарик.

— Я же сказал тебе не делать этого! Слова прозвучали с такой резкостью, что Ориэлла обиделась. Огонек над ее ладонями потух, а на глазах выступили слезы.

— Я просто хотела помочь, — проговорила она дрожащими губами.

Форрал положил руки ей на плечи:

— Я знаю, милая. Прости. Я просто беспокоюсь. Если твоя мать не передумает… Я не могу зимовать без горячей еды и огня, только на хлебе, сыре и меде. Ты же понимаешь это, правда? Вероятнее всего, мне и в самом деле придется уйти…

Этого Ориэлла вынести не могла. Она бросилась ему на грудь и, всхлипывая, прошептала:

— Возьми меня с собой! Форрал вздохнул.

— Не могу, девочка. У тебя есть мать, а закон сурово карает похитителей детей. Ты же не хочешь, чтобы я провел остаток жизни в тюрьме, а?

— Тогда я сама убегу! Все равно я здесь с ней не останусь! Форрал только крепче обнял малышку и встревоженно сказал:

— Не нужно этого делать, ладно? Всякое может случиться. Подождем еще несколько дней, а там посмотрим, хорошо? Может быть, все изменится.

На следующий день немного потеплело, и Ориэлла слегка успокоилась. Она оставила Форралу свои одеяла, сказав, что у нее есть другие, и утешала себя тем, что сделала это ради друга. Не такая уж большая жертва — подрожать от холода пару ночей, если это поможет удержать Форрала. Большего она была не в состоянии сделать, разве что без конца приставать к матери с уговорами, от которых та злилась еще сильнее. Зима вступала в свои права, и с каждый днем настроение Ориэллы становилось все мрачнее.

А потом однажды под вечер выпал снег, и когда после ужина Ориэлла выглянула в окно, и сад, и озеро уже скрыла метель. Девочка не могла есть, зная, что где-то там, снаружи, замерзает Форрал, у которого нет даже горячего ужина, чтобы хоть капельку согреться. Испугавшись за друга, она снова начала просить и умолять мать смягчиться, но, как и следовало ожидать, та вконец рассвирепела и заперла дочь в ее комнате. Ориэлла колотила в дверь, пока не разбила руки в кровь, и кричала, пока не охрипла. Наконец она в изнеможении рухнула на кровать и, не переставая плакать, провалилась в тяжелый сон.