Мэгги Фьюри - Арфа Ветров

«Ну что за безрассудный меченосец!» — проворчал Владыка Мертвых. Прекрасно зная, что происходит в любой момент в любом уголке его царства, он мог бы легко остановить воина, но вместо этого просто стоял и, скривив губы, насмешливо — хотя и не без некоторого уважения — глядел, как эта отважная и упрямая тень снова и снова пытается ускользнуть от него.

Ровесница самого времени. Дверь, Соединяющая Миры, была сделана из твердого словно камень и почерневшего за многие века дерева.

Поморщившись, Форрал коснулся изуродованной резьбы, украшавшей массивные створки, — то поработал его меч, когда он в прошлый раз пытался пройти этим путем. Разъяренный собственным безрассудством, ставшим причиной его бессмысленной гибели, снедаемый страхом за Ориэллу, он не обращал тогда внимания на такие вещи. Мертвым категорически запрещалось возвращаться к живым, но какое ему дело до всяких дурацких запретов! Воин думал лишь о своей любимой волшебнице и о ее — нет, об их! — еще не родившемся ребенке.

В припадке ярости он снова и снова обрушивал свой меч на тяжелую дверь (Форрал всякий раз удивлялся внезапному появлению меча именно в тот момент, когда в нем возникает необходимость), но вскоре, хотя и был всего лишь тенью, окончательно выбился из сил. И только тогда, прислонившись лбом к холодному дереву, оплакивая Ориэллу, воин нашел ответ. Если нельзя отворить Двери Смерти силой, то любовь, если она достаточно сильна, может это сделать.

Дверь отворилась сразу же, едва он коснулся ее, выкрикнув имя любимой. Форрал вышел, и тут же его окутал серебристый туман, который застилал глаза — однако и укрывал тоже. Хотя воин уже знал дорогу, но не был уверен, что ему позволено будет идти. Форрал презрительно пожал плечами: «Разве такие пустяки удержат меня, Ориэлла?» Он вспомнил их последнюю встречу в Городе Драконов. Тогда она была такой печальной и изможденной, на щеках у нее виднелись следы слез, а под рваным дорожным плащом трогательно выпирал живот. Форрал сам едва удержался от рыданий. Если бы только можно было обнять ее, прижать к груди, утешить… Сознание собственного бессилия разрывало сердце. В ту ночь он сделал единственное, чем мог ей помочь: привел ее к Жезлу Земли, но даже это крошечное вмешательство разгневало тогда Смерть, владыку этого мрачного края.

Чем ближе подходил воин к концу заросшей тропинки, начинавшейся от Двери, тем быстрее рассеивался туман, и когда он вышел в долину, серебристая пелена уже едва доходила до щиколоток. С единственным желанием остаться незамеченным Форрал ступил на знакомую дорогу, вьющуюся между холмами. Иногда путь к Водоему Душ казался коротким, но чаще — нескончаемым.

— Я приказываю тебе, Форрал, — остановись! Повинуясь рефлексам, воин послушно отскочил в сторону и тут же выругался. Перед ним возникла фигура сутулого старца в сером плаще с капюшоном, с посохом в одной руке и с каким-то чудным фонарем в другой. Фонарь светился странным серебристым светом. Видение выглядело вполне безобидно, но Форрал знал, что это не так.

— Пропусти меня! — Он взялся за меч.

— Уж не думаешь ли ты использовать его против меня? — послышался дребезжащий смешок, и от глухого свистящего голоса Форралу стало холодно. — О безрассудный воин, неужели ты так никогда ничему и не научишься? Сколько ни старайся, тебе не вернуться назад! Что толку постоянно тревожить ее? Да она и сама прекрасно справится, поверь мне. — Зловещий голос вдруг сделался обманчиво тихим, словно убаюкивающим. — Оставь свои бесплодные попытки, так будет лучше для всех. Тебе нельзя долго находиться здесь, между Мирами. Возвращайся туда, откуда пришел, и соглашайся на перерождение. Только так ты можешь вернуться к Ориэлле.

— Лжец! — Форрал сплюнул; он был слишком разъярен, чтобы рассуждать здраво. — Ты просто хочешь от меня избавиться! Что толку в твоих дурацких перерождениях?! Я ее не вспомню, и она меня не узнает. Не хватало мне еще появиться перед ней в виде какого-нибудь отродья!

— Ага… — Голос Смерти зазвучал искушающе:

— Есть ребенок, но что это за ребенок? Подумал ли ты о той жизни, что носит под сердцем Ориэлла? А что, если..?

— Что?! — зарычал Форрал. — Да это отвратительно!

— Послушай, — уговаривал старик. — На краткий срок, отпущенный смертным, ты вновь любил бы ее и сам был любимым, а может быть, даже вспомнил и свою прежнюю жизнь — такие вещи случаются…