Джал Халгаев - Третьи лица (СИ)

- Это видно.

- Но правда есть правда в любом виде. Я не читаю твои мысли, я лишь чую их запах, и ты лжешь. Ты не считаешь себя воровкой. Это не так.

- И на что же ты намекаешь? Объясни! – потребовала она. - Я у тебя ничего не крала.

- У меня ничего и нет. Почти. Магия – единственная драгоценность, что я храню, и ты на нее посягнула, бессовестно забрав себе ее часть. Ты, как и остальные, видишь в ней лишь власть, что она с собой несет, и даже не раздумываешь над тем, что она истинно из себя представляет. Ваша главная ошибка, люди, в вашем невежестве.

- Хватит! – вспыхнула она. – Это все, что ты можешь сказать? Обвиняешь меня в невежестве, так что ли? Да, я забрала себе ее часть – мельчайшую, между прочим, часть, - и с радостью сделала бы это еще раз, будь она хоть сто раз твоя, но что-то мне подсказывает, что эта магия, о которой ты так печешься, и не твоя вовсе, а? Что на это скажешь?

- Ошибаешься. Моя.

Она осеклась. Эти два его слова заставили ее серьезно задуматься.

Неужели?..

- Сколько, говоришь, лет ты здесь провел? – спросила она уже спокойным тоном.

- Нет времени, - ответил он. - В этом месте нет времени. Но, думаю, около века уж точно. Но это не важно, мы не договорили. Я, что ли, зря ушел и отдал свою жизнь, скажи мне? Неужели вы ничуть не изменились? Каждый раз сюда приходят новые и новые охотники до власти, и каждый раз я вынужден втолковывать им, насколько опасно иметь хоть крупицу подобного могущества, а тут приходишь ты и…

- Ты сводишь их с ума, - прошептала она. – Это из-за тебя они теряют разум…

- Снова ошибка. Я не свожу их с ума. Я лишь показываю правду, а выдерживает их хлипкий разум эту правду или нет – уже не моя забота.

- Отговорки, - отсекла девушка, взмахнув рукой. – Для всего лишь хранителя ты слишком уж печешься о магии, тебе не кажется? И не слишком ли это жестокая мера – сводить их с ума и заставлять охранять собственные владения?

- Это не мои владения. Это не жестокая мера. В вопросах магии никогда не стоит проявлять снисхождения, а хранитель просто обязан понимать всю ту ответственность, возложенную на него.

Она цокнула языком, пытаясь сохранить самообладание.

- Что-то мне подсказывает, что ты и сам безумец.

- Чего так? – всполошился голос.

- Сначала покажись.

Что-то ей подсказывало, что вопрос здравости ума является его больной мозолью, мучающей его уже не один десяток лет. Ну, конечно, в одиночестве еще не до такого докатишься!

- Нет. Ответь: почему ты думаешь, что я сумасшедший?

- Покажись, тогда и скажу.

- Нет.

- Ну, - она хлопнула себя ладонями по бедрам. – На нет и суда нет, как говорится! А теперь делай, что задумал, и закончим этот бессмысленный разговор, или я пойду, у меня, может, чай там стынет.

- Чего?

- Не знаю, убей меня, что ли, или что ты еще делаешь там с нарушителями своего спокойствия? С ума сводишь? Давай, смелее!

- Но я не собирался тебя убивать! – запротестовал он. – И с ума сводить тоже не собирался. Зачем мне это? Просто ответь, по…

- Выйди.

- Нет!

- Это мое условие. Или выходи или убей!

Сказав это, она замолчала. Последовала долгая пауза, и Лори уже думала, что он не выйдет, как голос снова раздался прямо позади нее.

- Ненавижу такие штуки, - проворчал он. – Выбора не остается.

Она вдохнула и выдохнула, успокаивая сердце.

- Я вышел, довольна? Теперь говори.

Девушка обернулась и застыла, не в силах вымолвить ни слова. Она так долго прокручивала в голове эту встречу, так много хотела сказать, объяснить, но теперь все ее фразы утонули в беззвучном крике радости.

- Том!

Она кинулась к нему на шею, желая лишь вновь почувствовать его рядом с собой, но тот внезапно исчез и появился метром дальше.

Ее руки зачерпнули лишь воздух. Пытаясь не заплакать от тоски, она обняла себя за плечи и закусила губу. И вот снова: он так близко, но так далеко…

- Том, - сказала она уже мягче, буквально пожирая взглядом его лицо и утопая в бездонных серых (странно, разве они были серыми?) глазах, чьи черные зрачки расширились настолько, что, казалось, занимали все яблоко.

И пусть они с Катаром выяснили, что тот человек, с которого писали скульптуру из красного мрамора, был вовсе не Томом, но поразительное внешнее сходство она отрицать не могла.

Лори с замиранием сердца пробежалась взглядом по его обнаженному торсу и ужаснулась количеству шрамов на его коже. Пожалуй, с ним посоревноваться в их количестве мог только тот мечник, которого она пыталась излечить. Ей следовало бы узнать, что случилось с ним, Денной и Катаром, но сейчас она могла думать только о любимом мужчине, стоящим прямо перед ней после долгой разлуки, в глазах которого горел лишь только банальный интерес и ничего больше.