Игорь Носовский - Ясеневое поле

Наутро в казармы прибыл молодой монах из ордена Его Дети и сообщил, что капитан Адри Лострикс пришел в себя и хочет видеть рядового Тольберта. Несмотря на то, что утром Миртэл должен был патрулировать Серебряный квартал, он отправился в лазарет, подменившись с одним из своих товарищей. В сердце его бушевали трепет и волнение, ведь человек, которым Миртэл Тольберт восхищался с детства, послал за ним сразу после того, как пришел в себя. Он будет первым, с кем Адри Лострикс поговорит после ранения. Большая честь для маленького человека.

Все оказалось хуже, чем предполагал рядовой Тольберт. Адри Лострикс был плох настолько, что едва говорил. Голова его была перемотана некогда белой повязкой, на которой запеклась багровая кровь. Губы виконта были белые, под глазами виднелись темные круги. Некогда могучий воин превратился теперь в ослабленного полуживого калеку.

— Здравствуй, Миртэл, — с тяжестью в голосе, проговорил он, когда гвардеец пожаловал к нему в покои.

— Капитан Лострикс, — поклонился Миртэл Тольберт. — Рад видеть вас в здравии.

Первый гвардеец выдавил из себя улыбку.

— Назвать это здравием не поворачивается язык. Я умирю, Миртэл. Лекари бессильны, священники тоже. Монахи делают все, чтобы я как можно больше спал, но я-то чувствую, что конец близок.

Ком подступил к горлу гвардейца, так жалко ему стало своего командира. Резкий приступ ненависти к тому кузнецу обуял его и в тот миг Миртэл Тольберт был готов мстить за своего капитана.

— Вы — сильный человек и обязательно поправитесь, — рядовой знал, как нужно говорить в такой ситуации, хотя он прекрасно осознавал всю бесполезность этих слов.

— Я вызвал тебя не просто так, — серьезно проговорил капитан. — Во-первых, я хотел поблагодарить тебя за отвагу, которую ты проявил на улице Рутоса Легилля. Ты не дал бунтарям убить меня, рисковал своей жизнью, защищая мою.

— Любой гвардеец поступил бы так, — ответил Миртэл Тольберт.

— Даже тот, который бросил вас, когда крестьяне взяли нас в кольцо? — усмехнулся Адри Лострикс. — Ты — честный человек и отличный солдат. Я обещал твоему отцу, что пригляжу за тобой, да только как мертвец может приглядывать за живым? Разве что с небес.

Первый гвардеец скривился от боли и продолжил.

— Первого дня Преддверия будет турнир. В нем примут участие более сорока дворян со всех уголков Эндердаля. Среди этих воинов есть и капитан городской гвардии — виконт Адри Лострикс. Но он нынче не в форме, как знаешь. Я бы хотел, чтобы ты заменил меня на этом турнире и выступил на нем от моего имени.

В горле у Миртэла Тольберта пересохло. Он никак не ожидал от капитана такого хода. Да как он, рядовой гвардии, мог удостоиться такой чести?

— Я всего лишь солдат, — опустив голову, проговорил он. — Принимать участие в турнире могут лишь дворяне. К тому же списки утверждает маршал Филтон Легилль.

— Ты облачишься в мои доспехи и будешь биться в закрытом шлеме, — прервал Миртэла Адри Лострикс. — Вполне вероятно, что к тому времени, меня не будет в живых. Я отправлю маршалу Легиллю письмо, в котором укажу свою просьбу. У нас с ним неплохие отношения и мне думается, что он не откажет умирающему приятелю.

— Но почему бы вам не отправить на турнир кого ни будь из офицеров? — удивленно развел руками Миртэл Тольберт. — Они хоть и не дворяне, но по крайней мере высокого звания.

— Среди офицеров нет людей, для которых честь дорога также, как для тебя, — ответил первый гвардеец. — Я даю тебе возможность заявить о себе перед представителями дома Легилль, перед всем высшим командованием Эшторна, перед знатью Эндердаля. У тебя будет один шанс доказать, что ты достоин большего, нежели патрулировать улицы Ясеневого Города. Только ты сам решаешь, как сложится твоя судьба. Я никогда не сомневался в тебе как в великолепном воине, так иди туда и докажи всем, что я был прав.

Адри Лострикс, первый гвардеец Ясеневого Города, умер на следующий день. Миртэл Тольберт так и не узнал, успел ли он отправить письмо Филтону Легиллю или нет.

Ведомые легкой наживой, в Ясеневый Город стягивались чудаки со всех концов Эндердаля. Кто-то вез сюда сыр и виноград на продажу, другие стекались поглазеть на знатных дворян, некоторые же прибывали из-за иной выгоды, темной и не всегда явной. Одним из тех, кому посчастливилось попасть в разбухший до неприличия от приезжих город, был некий странствующий бард по имени Фарух. Полукровка, в котором текла кровь юхарской содержанки и как поговаривали какого-то виконта средней руки из Эндердаля, как и многие прочие, надеялся поживиться во время громкого турнира. Смуглокожий, низкий ростом и располневший к своим тридцати годам Фарух, проник в застенки столицы Эшторна, отдав подкупным гвардейцам на южных воротах последний серебряник. При нем был узелок с немногочисленными пожитками, старенькая лютня, да небольшой лохматый пес, которого он подобрал, скитаясь вдоль северных границ Альдерфора.