Маргарет Уэйс - Драконы Погибшего Солнца

Стоило Карамону появиться в дверях таверны, как его мгновенно облепляла толпа утехских детишек; все они звали его «дедушкой» и вечно ждали от него рассказов или просили покатать их на плечах. Он был другом беженцев, которые, возможно, не имели бы и этого жалкого крова, не пожертвуй Карамон леса для строительства пресловутых «временных жилищ» и не присмотри он лично за их сооружением. Сейчас он вынашивал план постройки на окраине города постоянного жилья для несчастных скитальцев, из-за чего приходилось наседать, умолять и иногда даже угрожать нерасторопным властям. Имя Карамона Маджере упоминалось жителями Утехи не иначе как с благодарностью и благословением.

Навестив беженцев, Карамон объехал остальных жителей города, чтобы проверить, все ли в порядке, узнать, в чем нуждаются люди, подбодрить и поддержать тех, кто пал духом из-за ужасных событий минувшей ночи. Завершив дела, он отправился завтракать. В последнее время он совершал эту трапезу в компании с одним из Соламнийских Рыцарей, человеком, который напоминал ему двух его сыновей, погибших в Войне с Хаосом.

Сразу по окончании той Войны в Утехе был образован гарнизон. Сначала он был невелик, в состав его входили только те рыцари, которые несли почетную стражу около Усыпальницы Ушедших Героев. Но постепенно угроза со стороны великих драконов, ставших теперь явными, хотя и ненавидимыми населением правителями Ансалона, заставила рыцарей расширить гарнизон.

Взимая дань с жителей Утехи и других земель, подпавших под ее власть, Берилл давала им взамен право жить и даже богатеть для того, чтобы поток этой дани все время увеличивался. В отличие от драконов прежних времен, наслаждавшихся убийствами, мародерством и поджогами, Берилл понимала, что сожженные города не приносят дохода, а мертвые люди не платят налогов.

Многих удивляло, что Берилл и ее соплеменники, обладая невероятной магической силой, так жаждут богатства. Но Берилл и Малис были не только сильны, но и чрезвычайно хитры. Если бы они позволили себе ненасытную и бессмысленную жестокость и вырезали целые поколения людей, то в конце концов Ансалон восстал бы и в отчаянии пошел войной на драконов. А при нынешнем положении дел большинство людей находило жизнь под властью драконов даже удобной. Они были готовы платить любую дань при условии, что их оставят в покое.

Несчастья происходили с другими народами и, несомненно, были ими заслужены. Если сотни кендеров были убиты или изгнаны из своей родной страны – Кендермора, если восставшие эльфы Квалинести были умерщвлены или томились в застенках, какое отношение все это могло иметь к людям? Тем не менее Берилл и Малис в каждом городе и каждой деревне имели своих соглядатаев, которые усиливали разногласия между людьми, их взаимные подозрения и ненависть, а также тщательно следили за тем, чтобы ни одной медной монеты не ускользнуло от драконов.

Карамон Маджере был одним из немногих, кто не только во всеуслышание объявлял о том, что не станет платить дань, но и в самом деле отваживался на это.

– Ни одной капли эля я не подам этим дьяволам, – отвечал он на расспросы, которые, впрочем, звучали очень редко, так как всем было известно, что шпионы Берилл записывают имена неосторожных.

И несмотря на немалые трудности, Карамон продолжал упорствовать в своем отказе. Утеха была довольно богатым городом, а теперь даже превзошла в размерах Гавань, и потому дань, наложенная на нее, оказалась довольно высокой. Жена Карамона, Тика, часто напоминала ему, что их доля ложится на плечи других граждан и что от его отказа участь других становится еще тяжелее. Карамон мысленно признавал правоту жены, и его стали одолевать мучительные раздумья. Но довольно скоро он придумал учредить налог для самого себя, обложить данью собственную таверну и сделать так, чтобы средства от этого налога поступали не драконам, а распределялись между теми, кто особенно пострадал или впал в нужду из-за «драконовой десятины», как прозвали люди эти пошлины.

И Утеха, выплатив высокие налоги, стала распределять деньги Карамона между своими согражданами.

Если бы удалось так же успешно пресечь его вольнодумные высказывания, отцы города были бы счастливы. Карамон продолжал во всеуслышание говорить о своей ненависти к драконам и заявлять: «Стоит нам объединиться, и мы запросто справимся с этой Берилл. А для начала можно попробовать выбить ей глаз Копьем». Когда Гавань, очевидно за неуплату налогов, была атакована Берилл (а это случилось всего несколько недель назад), представители городских властей пришли к Карамону и на коленях умоляли его прекратить свои подстрекательские выступления.