Под редакцией Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэна
Драконы войны
В гостинице «Последний Приют» сегодня собираются сказители. Тика стала устраивать такие встречи для того, чтобы увеличить выручку в холодные зимние вечера, когда из-за льда и снега мало кто решается выбраться из дома.
Эти встречи начали пользоваться огромным успехом, так что время от времени они с Карамоном рассылали приглашения самым прославленным сказителям Ансалона, предлагая бесплатный ночлег и стол, если те приедут.
Сегодня вечером в гостинице собралось множество великолепных бардов.
Карамон встает на бочку эля, чтобы его видели все присутствующие, и объявляет участников.
— Для начала я хотел бы представить тех, кто бывал здесь еще в стародавние времена, как и я, — заговорил он. — Мы дружны с ними со времен Войны Копья. Просто поднимите руку, когда я назову ваше имя. А ты, Тассельхоф, опусти руку. Сегодня у нас собрались: Майкл Уильямс, Джеф Грабб, Ник О'Донохью, Роджер Мур, Дуг Найлз, Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн… Где же Трейси?
Карамон всматривается в толпу. Раздаются смех и крики, когда Хикмэн обнаруживается в одежде мышиной окраски, обвиняя всех в похищении шляпы.
После того как шум стихает, Карамон продолжает речь:
— Сегодня вечером к нам вновь присоединятся несколько наших бардов. Поднимите руки, пожалуйста. Да нет, Тас, к тебе это не относится. Я… Подождите минутку! Что это ты держишь в руках? Это же касса с сегодняшней выручкой! Тас! Отдай-ка это мне!
Наступает всеобщее замешательство. Карамон слезает со своего бочонка.
Раздается пронзительный голос возмущенного Таса:
— Я просто приберег ее на всякий случай, и это вполне разумно! Мало ли кто скрывается в толпе.
— Да нет, это всего-навсего Роджер! — выкрикивает Майкл Уильямс.
Наконец порядок восстановлен, а касса возвращена на законное место, и Карамон представляет бардов, которым уже случалось выступать здесь со своими рассказами: Дженет Пак, Линда Бейкер, Марк Энтони и Дон Перрин.
— И наконец, — произносит запыхавшийся и раскрасневшийся Карамон, — я рад представить вам нескольких бардов, появившихся на Ансалоне недавно. Прошу всех поприветствовать Адама Леша, Криса Пирсона и Дж. Роберта Кинга.
Вновь прибывших тепло встречают и советуют им не выпускать кошельков из рук.
Под бурные аплодисменты Карамон кланяется и возвращается на свое место за стойкой. Тика в последний раз предлагает собравшимся эля.
Приди к нам, друг. На скамье рядом со мной еще есть свободное местечко. Присаживайся. Заказывай кружечку и приготовься смеяться и плакать, содрогаться и трепетать.
Сегодня вечером наши сказители поведут рассказ о драконах войны.
СОН ДАЮЩЕГО ИМЕНА Майкл Уильямс
I
Ветер шепчет в высокой траве,
В небе две мерцают луны,
Капли звезд в ночной синеве…
Вот с чего начинаются сны —
Путешествие за предел,
Вдаль и к самой заре времен,
Где еще у вещей и тел
Не возникло своих имен,
И пока что шуршат пески,
Где потом сойдутся полки.
Мы украдкой вошли с тобой
В мир Того, Кто Дает Имена,
Где одна из двух лун темна
И невидима третья луна,
Здесь все сущее — лишь письмена
Из грядущих легенд и саг.
Наш беззвучен пусть будет шаг,
Наша поступь пусть будет легка —
Так скользят в небесах облака.
Ничего не случилось пока
В этом мире, все впереди,
Но колотится сердце в груди,
И виденья навстречу встают,
И о чем-то пески поют.
Этот путь пройди до конца —
И узнаешь мысли Творца,
И прочтешь вокруг письмена
Дающего Имена.
II
Мне снилось: я иду пустынным долом
В исполненном знамений грозных мире,
Которому вот-вот грозит война,
И никого окрест — одно лишь солнце
Своим слепящим светом бьет в глаза.
Тогда, возвысив голос, я три раза
Воззвал, чтобы услышать голос Бога,
И он, вняв зову, мне явился вскоре,
Беззвучно и как будто ниоткуда.
Мне снился мир, где слово стало явью
И что прошепчешь — тотчас воплотится.
И вот бегут мурашки по спине,
Когда я здесь, в сей сказочной стране.
Рассудком не измеришь, не постигнешь
Мир грез, видений, чудищ и героев,
Ведь сны причудливы, ветвятся, реют, вьются
Как дым, когда его уносит ветер.
Здесь мертвые встают из-под земли
И хор их голосов подобен грому.
Здесь алый свет вторая льет луна,
Как кровью затопляя лес и долы.
О, дай мне. Боже, свой возвысить голос,
О, Боже, научи меня словам,
Чтоб все на свете — мертвое, живое, —
Услышало, как я слагаю песню
О сне своем, седьмом волшебном сне,
О, дай мне голос, чтобы рассказать
О шорохе драконьего крыла…
Читать дальше