Маргарет Уэйс: Драконы войны

«Почему, — думал он, — судьба заставила нас осмелиться и войти в зачарованный туман одним и тем же весенним утром, зачем она поднялась, а я спустился?» Этого он не знал. Ему было известно лишь одно: как только он заметил в тумане ее худенькую фигурку, он понял, что любит ее. В тот день они расстались на границе тумана и света, которую он не осмелился переступить. После этого они еще три раза встречались в дымке. Расставаясь в третий раз, они решили, что больше не станут встречаться в тумане.

С бешено бьющимся сердцем Скайлит бросился вниз по склону, не замечая, как выкатываются из-под босых ног камни. Туман стал прозрачнее, а потом разом разлетелся в клочья. Замерев на месте, Скайлит прищурился от ярких солнечных лучей. Он преодолел Препону.

Раздался голоса звонкий, как бегущая по камням вода:

— Скайлит! Ты все-таки пришел!

Наконец картина у него перед глазами прояснилась. Перед ним стояла стройная молодая женщина; глаза у нее были карие, того же цвета, что и ее одежда из оленьих шкур, а волосы такие же черные, как нож из вулканического стекла, висевший у нее на бедре. Она протягивала ему серебристую волчью шкуру. Он неуверенно шагнул вперед, и женщина тут же накинула на него шкуру и обняла его.

Скайлит задрожал, прикоснувшись к ней. Хриплым голосом он произнес слова, которые будто оцарапали ему горло:

— Я никогда не смогу вернуться, Улания.

Она прижала его к себе еще крепче:

— Тогда пойдем со мной, в долину. Наша хижина ждет нас.

Он перестал дрожать и кивнул. Только тогда Скайлит вспомнил, что принес ей подарок. Нарушив все же Закон о Разрыве, он спрятал эту вещицу на затылке под длинными волосами. Он расплел пряди, на которых держался его подарок, предмет оказался у него в руке, и он протянул его Улании. Это был большой браслет из бивня, украшенный резьбой; он был очень древним и считался одним из величайших сокровищ народа.

Улания вскрикнула от радости и надела украшение на руку, как велел Скайлит. Светлая кость, казалось, светится на ее смуглой коже. Мужчина улыбнулся. Потом он откроет ей тайну этого браслета. Пока ему достаточно видеть, что украшение ей идет. Скайлит поцеловал Уланию, и они направились вниз по склону горы.

Они успели сделать всего лишь несколько шагов, когда с вершин налетел холодный порыв ветра. Из серой стены Препоны вырвался, разделив Скайлита и Уланию, поток тумана. Неожиданно он потерял ее. Его охватила паника.

— Улания! — крикнул Скайлит.

Какое-то мгновение, к его ужасу, ответа не было. Он всматривался в нахлынувший туман, но ничего не видел. Потом в его руку легла холодная рука, крепко сжавшая его ладонь.

— Я здесь.

Тут ветер сменил направление и унес туман обратно к Препоне. Сердце его успокоилось. Они продолжили путь вниз по склону, и он больше не выпускал ее руки. Вскоре ему снова стало радостно.

Но всю дорогу, пока они не оказались в долине, Скайлит не мог забыть, как неожиданно между ними оказался холодный туман.

— Торвин? Знахарь Торвин?

Мир вокруг меня завертелся, цвета смазались, а потом все резко остановилось. Местные жители уже закончили разбирать могилу, и теперь несколько человек стояли вокруг меня; на их грубых лицах читалась тревога. Раньше, когда я погружался в прошлое с помощью этого заклинания, предмет позволял мне уловить лишь расплывчатые, приглушенные видения, как будто я смотрел на них сквозь матовое стекло и прислушивался через толстый слой ткани. Но на этот раз все явилось четко, совсем как в жизни. Увиденное все еще стояло перед глазами; пусть это были лишь разрозненные образы, но они казались чуть ли не ярче моих собственных воспоминаний — никогда не переживал ничего подобного. Я с силой вцепился в полукруглое тесло.

— Знахарь Торвин, с тобой все в порядке?

Я поднял глаза. Хриплый голос принадлежал Мерриту, отцу мальчика, который привел меня сюда из моей пещеры. Со мной определенно не все было в порядке — мне пришлось слишком резко освободиться от действия заклятия, и кровь стучала в висках, — но нужно было развеять их опасения. Мне удалось подняться на ноги, хотя стоял я нетвердо.

— Ничего страшного, — сказал я. — Немного закружилась голова, вот и все. Я просто не окреп после зимней лихорадки. Мне нужно вернуться в пещеру,

Моих объяснений им, видимо, оказалось достаточно, и Меррит что-то проворчал в знак согласия. Он сказал, что они уже извлекли все, что было в могиле, завернули кости и разные предметы в старое одеяло и двое мужчин уже отправились с этим тюком к моей пещере. Я оставил местных жителей, которые продолжили пахать, и медленно побрел обратно, мимо голых еще полей, а потом по извилистой тропинке вверх. К тому времени, когда я наконец переступил каменный порог своего жилища, мужчин, которые вышли раньше меня, уже нигде не было, а посреди пещеры лежал принесенный ими тюк.