Джозеф Дилейни - Рассказы Ведьмака - Ведьмы

Ребенок громко закричал от страха: Марсия пробралась внутрь.

Не успел я сделать и шага, как дикая ламия тут же выскочила из спальни, стискивая в лапах свою жертву, и приземлилась прямо напротив меня.

— Отдай мне его, Марсия! — приказал я, сжимая левой рукой свой посох, а правой потянулся к малышу.

Она колебалась, но уже собиралась повиноваться, как разбуженный криком своего чада фермер выскочил на крыльцо с огромной дубинкой в руках, а его жена стояла рядом и верещала так громко, что у меня заложило уши.

Фермер направился прямиком к Марсии, но ламия опередила его и располосовала ему голову своими когтями, сдирая кожу с черепа.

Он упал на колени. Его супруга в ужасе закричала еще громче.

Не упуская своего шанса, Марсия помчалась на скотный двор, и я тут же бросился следом. Она стала стремительно подниматься вверх на холм, и хотя я бежал так быстро, как мог, все равно едва за ней поспевал.

Я оглянулся. Мэг меня уже догоняла.

— Если твоя сестра убьет невинное дитя, я проткну ее сердце клинком! Сделай что-нибудь, иначе она будет мертва! — предупредил я ее, тщательно расставляя ударения на каждом слове.

Внезапно передо мной с грохотом пронеслась черная тень. Я занес руку для удара, но Мэг закрыла сестру, и они вместе покатились вниз по холму. Я потерял их из виду и кинулся следом, пытаясь отыскать пропавшего ребенка, но ничего не выходило.

Когда я вновь их увидел, то понял, что они боролись. Леденящие душу вопли разносились по болотам, кровь хлестала из открытых ран и лужами заливала чисто-белый снег, но где же ребенок?

И тогда я его заметил. Он лежал рядом и по-прежнему громко плакал. Первой моей мыслью было схватить его и бежать как можно дальше, чтобы спасти и его, и себя, но как только я сделал шаг по направлению к нему, то краем глаза заметил, как ведьмы на секунду разминулись.

Боясь не успеть, я одним мимолетным движением запястья набросил серебряную цепь учителя на Марсию, и та ничком свалилась на землю.

Мэг вытерла кровь с лица и подошла к малышке, что-то успокоительно шепча ему на ухо. Я не знаю, что она ему сказала, но результат последовал тут же: он перестал плакать и прижался головой к ее шее.

Я закинул связанную ламию на плечо и направился обратно к ферме.

Когда мы вернулись, его мать рыдала еще громче, но теперь на ее щеках проступили слезы радости.

— Спасибо! Спасибо! Я думала, что никогда больше не увижу мою девочку снова! — пролепетала она сквозь плач. — Мой бедный муж, теперь у него будут шрамы на всю жизнь!

Я мысленно ужаснулся. Как она могла меня благодарить, если знала, что я укрывал ведьму, которая чуть не убила ее ребенка, в своем доме? Но вопросов задавать не стал, и мы с Мэг в полном молчании отправились обратно.

— Внизу в подвале осталось еще много ям, подготовленных для ведьм и домовых, — признался я. — И все они пустые.

Мой учитель, Генри Хоррокс, всегда тщательно готовился к работе, но после того, как провел здесь несколько месяцев, признался, что больше не сможет жить в этом доме, и он больше никогда не использовался.

— Нет, пожалуйста, Джон, только не в яму! Не делай этого!..

— Есть только один способ ей избежать ямы — клетки в том же подвале. Она может выбрать любую, какую захочет, и железные ворота и ступени навсегда ее там закроют, Графство будет в безопасности.

Да, ламии могли дольше сопротивляться железу, но я был уверен, что ворота выдержат.

Итак, Марсия была в безопасности, а Мэг настояла на ежедневных встречах с сестрой, и я не мог ей этого запретить. Они часто запирались в подвале и разговаривали о своем, и Мэг каждый раз приносила ей свежее мясо: находясь в клетке, дикая ламия не могла зазывать ни птиц, ни крыс.

Приближалась зима, дни становились все длиннее и длиннее. Я несколько раз выезжал из дому на дело, и однажды ко мне пришла весть из Чипендена, где стал бесчинствовать домовой. Я понял, что должен отправиться туда, но мог ли оставить здесь Мэг одну?

Выбора у меня не было, пришлось довериться случаю.

Проблемы начались, главным образом, из-за произошедшего в Чипендене: про Мэг проговорились несколько женщин, и об этом прознал констебль. По правде говоря, пылу он поубавил — в Адлингтоне люди часто держались друг друга и своих не выдавали, опасаясь чужого вмешательства в их жизни.

Мэг все еще любила ходить по лавкам, и я попросил местного рабочего, Билла Баттерсбая, приносить за нее особо тяжелые сумки, чтобы избавить ее от лишних неприятностей. Именно он предупредил меня о надвигающейся «буре».