Вера Окишева - Когда в сердце пылает любовь

В изнеможении упав на кровать, Тантрион прикрыл одеялом живот, прислушиваясь к ранним пташкам. К ним присоединился чей‑то высокий мужской голос. Он красиво выводил ноты, отгоняя прочь сонливость. Владыка не слышал ещё ни разу этого голоса, но певец вскоре замолчал. Приподнявшись на локте, Древний прислушался — больше никто не пел, кроме птиц. Откинувшись на подушки и прикрыв глаза, он решил немного понежиться в кровати до прихода слуги. А так как солнце только приступило раскрашивать мир, наполняя его светлыми красками после ночной мглы, то времени было у владыки много.

Неожиданно странный шорох со стороны балкона привлёк внимание Древнего. Прозрачные и практически невесомые шторы не могли скрыть от владыки фигуру того, кто испортил ему сон. Лёгкие шаги принадлежали беспардонному юнцу, который зачем‑то вздумал войти в спальню к владыке. Мысль, что он убийца, отрезвляла.

Тантрион затаился и немало удивился, когда юнец томно вздохнул, замирая возле его кровати. Жадный взгляд ощутимо прошёлся по телу Древнего. Тот возмутился, осенённый мыслью, что юнец просто был влюблён, и кого он посмел избрать объектом воздыхания, его! Короля лесных эльфов! Каков наглец. А сон был вещий!

Такое уже происходило и не раз. Тантрион привык, что некоторые мужчины восхищались им не меньше женщин, но никаких вольностей он им не позволял и сразу отсылал от себя подальше.

Рассматривая юнца сквозь занавес ресниц, Тантрион ждал действий от него. Но тот лишь протяжно вздыхал. Скромник, не просто ничего не предпринимал, но, кажется, выпал из реальности. Такую реакцию владыка часто наблюдал у Хэни. Она могла часами на него смотреть, лишь улыбаться и хлопать ресничками. Хэни, где же ты, Хэни! Владыка понял, что пора прекращать это представление. Он дал юнцу достаточно времени запечатлеть его неотразимый образ, чтобы тёмными вечерами млеть, лёжа в кровати. Хватит с него лицезреть то, что принадлежит лишь одной взбалмошной рыжей Фэйари, которую пора было найти и вернуть родителям, или себе. Тантрион пока не решил для себя, куда доставит Хэнтариэль, как только найдёт, но точно займётся этим сегодня.

— Ну и долго будешь ещё меня рассматривать? — это первое, что он решил узнать у юного эльфа.

Вот только не ожидал он такой прыти, с которой Зрамин бросился на балкон. Развернув к себе юнца, Древний в который раз заметил странную ауру вокруг ледяного, и рука словно проваливалась каждый раз, кожу покалывала чужая магия. Если вчера Тантрион списал этот эффект на защитные чары, то сегодня всё оказалось куда более забавным и интригующим. Приложив белый платок к лицу Зрамина, он цепким взглядом стал рассматривать поплывшее дымкой лицо юного эльфа. Словно фарфоровая маска, скрывающая истинный лик. Плетения древнего, забытого нынешними эльфами, заклинания вспыхнули перед глазами владыки. Тысячелетнее сердце радостно забилось в груди. Тантрион, наконец, разгадал загадку, навеянную сном. Малышка Хэни решила спрятаться под чужими чарами. И кто же помог ей в этом? Кто‑то древний и хитрый, любящий интриги и друг семьи Ясил — мастер Брентиэль. Он дал понять, что Хэнтариэль грозит опасность. Завуалированный намёк спрятать её ото всех.

Тантрион задумался и сам не заметил, как пальцем провёл по розовым лепесткам юных губ, вспоминая свой странный сон. Горячий язык коснулся его пальца, и тело Древнего пронзила искра, пробирая до костей. Юная, невинная Хэни не понимала, как действовала на владыку, как тяжело было ему удержаться от поцелуя.

Он видел, как затуманились её глаза под маской морока, как доверчиво она тянется к нему. Но она выбрала себе роль юнца, и он хотел заставить её объясниться. Она должна сама открыться перед ним, иначе обидится. В этом была вся Хэни. Поэтому Тантрион указательным пальцем оттолкнул от себя юную Ясил, которая сейчас была не менее юным Зрамином. А опуститься до поцелуев с мужчиной владыка не мог.

— Даже не думай, — шепнул он. — Мои поцелуи предназначены лишь одной единственной.

Боль в глазах Хэни словно острой стрелой впилась в сердце владыки, он не успел схватить её, не успел остановить. Он оттолкнул её от себя, и, как во сне, она сорвалась с перил балкона. Испуганно замерев, Миали проводил взглядом легко скользящую по карнизам фигуру юного эльфа. Она не разбилась, она не упала, но она обиделась. Не поняла, глупая, о ком он говорил. Вернувшись в спальню, Тантрион открыл шкаф и вытащил то, что под руку попалось, какую‑то серую тунику, брюки. Он спешил одеться, нужно было объясниться с Хэни. Вот истинный смысл сна. Нельзя было её отталкивать, да и мастер Брентиэль никогда просто так ничего не делал.