Сабаа Тахир - Уголек в пепле

— Хорошую сказочку ты поведала, девочка, — хмыкнул Мэйзен. — Но у Мирры не было родителей. Она была сиротой, как я. И как Джахан.

— Это не сказочка, — сказала я тихо, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Мама оставила родительский дом в шестнадцать лет. Нэн и Поуп не хотели ее отпускать. А когда она ушла, то оборвала все связи. Они даже не знали, жива ли их дочь, пока однажды она не постучала к ним в дверь с просьбой взять нас с Дарином к себе.

— Ты абсолютно на нее не похожа.

Он мог с тем же успехом ударить меня.

«Я знаю, что не похожа на нее, — хотелось мне сказать. — Я пресмыкалась и плакала вместо того, чтобы бороться. Я бросила Дарина вместо того, чтобы умереть вместе с ним. Она никогда не была такой слабой, как я».

— Мэйзен, — прошептала Сана, как будто я исчезну, если она заговорит слишком громко. — Посмотри на нее. У нее глаза Джахана и его волосы. Черт возьми, у нее его лицо!

— Клянусь, это правда. Этот браслет, — я подняла руку, и он блеснул в свете огней пещеры. — Он принадлежал маме. Она отдала его мне за неделю до того, как Империя схватила ее.

— А я все думал, куда она его дела, — жесткие черты Мэйзена смягчились, и отсвет старых воспоминаний блеснул в его глазах. — Джахан подарил ей этот браслет, когда они поженились. Я ее никогда не видел без браслета. Почему ты не пришла к нам раньше? Почему твои бабушка с дедушкой не связались с нами? Мы бы обучили тебя так, как того хотела бы Мирра.

Догадка осветила его лицо прежде, чем я ответила.

— Предатель, — пробормотал он.

— Мои бабушка с дедушкой не знали, кому можно доверять. И решили не доверять никому.

— И теперь они мертвы, твой брат в тюрьме, а ты хочешь нашей помощи, — Мэйзен снова сунул трубку в рот.

— Мы должны ей помочь, — Сана встала рядом со мной, положив руку на плечо. — Это наш долг. Она, как ты сказал, одна из наших людей.

Тэрик встал рядом с ней, и я заметила, что бойцы разделились на две группы. Одни, что стояли за спиной Мэйзена, были близки по возрасту к Кинану. Повстанцы, окружившие Сану, выглядели старше. Она — глава фракции, как сказал Тэрик. Теперь я поняла: Ополчение разделилось. Сана возглавляла старших бойцов. А Мэйзен, как она намекнула раньше, вел молодых — и заодно являлся абсолютным Лидером.

Многие из старших бойцов разглядывали меня, возможно, выискивая в моем лице мамины или папины черты. Я не винила их. Мои родители были величайшими лидерами Ополчения за всю его пятисотлетнюю историю. Затем их предал кто-то из своих. Их поймали, подвергли пыткам и казнили. А вместе с ними и мою сестру Лиз. Ополчение рухнуло и так и не оправилось.

— Если сын Львицы в беде, мы должны ему помочь, — Сана сказала это тем, кто собрался за ее спиной. — Сколько раз она спасала твою жизнь, Мэйзен? Сколько раз она спасала каждого из нас?

Внезапно все заговорили разом.

— Мы с Миррой устроили пожар в гарнизоне Империи…

— Она могла взглядом всю душу вынуть, истинная Львица…

— Однажды она сражалась с десятком наемников — и ни капли страха…

У меня имелись и свои истории. Она хотела бросить нас. Бросить своих детей ради Ополчения, но папа не позволял. Когда родители спорили, Лиз уводила нас с Дарином в лес и пела, чтобы мы не слышали их. Это мое первое сознательное воспоминание — Лиз, поющая для нас песни, пока в нескольких ярдах бушует Львица.

После того как родители оставили нас у Нэн и Поупа, я смогла успокоиться лишь спустя несколько недель, а потом привыкла жить с двумя людьми, которые, казалось, по-настоящему любили друг друга.

Обо всем этом я не стала говорить, лишь сцепила пальцы, пока бойцы рассказывали свои истории. Они хотели, чтобы я оказалась такой же смелой и обаятельной, как мама. Они хотели, чтобы я слушала, действительно слушала их, как это умел мой папа. Если бы они узнали, какая я на самом деле, то не думая вышвырнули бы меня отсюда. Ополчение не терпит слабости.

— Лайя, — Мэйзен повысил голос, и все замолчали. — У нас нет людей, чтобы ворваться в тюрьму меченосцев. Слишком велик риск.

Я не успела возразить, как Сана заговорила вместо меня.

— Львица сделала бы это ради тебя, ни секунды не колеблясь.

— Мы должны свергнуть Империю, — вмешался светловолосый мужчина, стоявший за спиной Мэйзена. — А не тратить время на спасение какого-то мальчишки.

— Мы своих не бросаем!

— Это нам придется бросаться в бой, — подхватил еще один из людей Мэйзена, — пока вы, старожилы, будете сидеть кружком и твердить об ответственности.