Сабаа Тахир - Уголек в пепле

— И правда, что это? — Элен ткнула в пюре и нерешительно понюхала содержимое тарелки. — Навоз?

— Не нойте, — сказал Фарис с набитым ртом. — Вот кого жаль, так это пятикурсников — им приходится возвращаться к этой бурде после того, как четыре года они грабили фермы.

— Вообще жаль всех студентов первого уровня, — заметил Деметриус. — Можешь себе представить еще двенадцать лет здесь? Или тринадцать?

Большинство первокурсников в столовой смеялись, как и все остальные. Но некоторые поглядывали на нас с завистью, словно голодные лисы на львиный прайд.

Но мне представилось, что половина из них погибнут, их тела остынут, смех умолкнет. Впереди их ждут годы мук и лишений. И столкнувшись с этим, они либо беспрекословно все примут, либо будут задавать вопросы, либо выживут, либо умрут. Тот, кто задает вопросы, обычно и умирает.

— Не похоже, чтобы они грустили по Барриусу, — слова вырвались у меня прежде, чем я успел сдержать себя. Я почувствовал, как рядом со мной напряглась Элен, точно вода превратилась в лед. Декс неодобрительно нахмурился, умолкнув на полуслове, и за столом воцарилось молчание.

— А с чего бы им грустить? — вмешался Маркус, что сидел через стол от нас вместе с Заком в компании дружков. — Этот подонок получил то, что заслужил. Мне бы только хотелось, чтобы это длилось дольше, чтобы он подольше помучился.

— Никто не спрашивал твоего мнения, Змей, — ответила Элен. — В любом случае, умер ребенок.

— Повезло ему, — Фарис приподнял вилкой неаппетитное варево и плюхнул обратно в железную тарелку. — По крайней мере, ему больше не придется это есть.

По столу прокатился тихий смешок, и разговор возобновился. Но Маркус уже почуял кровь, его злорадство, казалось, отравляло воздух. Зак пристально посмотрел на Элен и пробормотал что-то своему брату. Маркус не обратил на него внимания, уставившись на меня глазами гиены.

— Ты так расстроился сегодня утром из-за этого предателя, Витуриус. Он что, был твоим другом?

— Отвали, Маркус.

— Тоже проводил кучу времени в катакомбах.

— Что это ты хочешь сказать? — Элен потянулась к оружию, и Фарису пришлось взять ее за руку.

Маркус пропустил ее слова мимо ушей.

— Ты тоже собираешься дать деру, а? Витуриус?

Я медленно поднял голову. Это всего лишь догадка. Он предположил наобум. Он не мог этого знать. Я был осторожен. Осторожность, проявляемая в Блэклифе, может показаться большинству людей паранойей.

Над нашими столами повисла тишина. Отрицай это, Элиас. Они ждут .

— Ты руководил караулом сегодня утром, не так ли? — продолжал Маркус. — Должно быть, ты встревожился, узнав, что предатель сбежал. Ты должен был поймать его. Скажи, что он заслужил это, Витуриус. Скажи, что Барриус заслужил свое наказание.

Это должно быть легко. Но я так не считал, вот в чем дело. Губы одеревенели. Слова не шли с языка. Барриус не заслужил того, чтобы его забили до смерти. Он был ребенком, мальчиком, запуганным настолько, что не мог остаться в Блэклифе, что рискнул всем, лишь бы сбежать.

Молчание постепенно распространялось по столовой. Некоторые из центурионов, сидевших за главным столом, начали посматривать на нас. Маркус встал. И мгновенно, точно течение быстрой реки, настроение присутствующих изменилось. Чувствовалось напряженное ожидание и любопытство. Сукин сын.

— Это поэтому твоя маска до сих пор к тебе не приросла? — не отставал Маркус. — Потому что ты не один из нас? Скажи это, Витуриус. Скажи, что предатель заслужил свою судьбу.

— Элиас, — прошептала Элен. Ее глаза молили. Уступи. Всего на один день .

— Он…

Скажи это, Элиас. Ничего не изменится, если ты скажешь .

— Он заслужил это.

Я холодно встретил взгляд Маркуса, и он ухмыльнулся, будто знал, как дорого дались мне эти слова.

— Это было очень тяжело, ублюдок?

Я даже обрадовался, что он оскорбил меня — это дало мне повод сделать то, чего так сильно хотелось. Я ринулся на него с кулаками. Но мои друзья ожидали этого. Фарис, Деметриус и Элен тут же вскочили на ноги и удержали меня, заслоняя будто стеной проклятую ухмыляющуюся физиономию Маркуса.

— Нет, Элиас, — сказала Элен. — Комендант выпорет тебя за то, что ты начал драку. Маркус этого не стоит.

— Он — ублюдок…

— На самом деле ублюдок это ты, — отозвался Маркус. — По крайней мере, я знаю, кто мой отец. Меня не воспитывала горстка воняющих верблюдами кочевников.

— Ты — плебейская шваль…

— Старшие Мастера, — главный центурион подошел к нашему столу. — Какие-то проблемы?