Лоуренс Уотт-Эванс - Маг и боевой звездолёт

А киборг, видно, здорово метался из стороны в сторону, если умудрился выдернуть контакт из капсулы-гнезда на шее. Нужна поистине бешеная сила, чтобы сотворить такое.

Кажется, на сей раз он недалек от истины. После нескольких минут общения Флейм производил впечатление полного параноика, одержимого идеей враждебности вселенной и не желающего признавать никаких, даже самых очевидных доводов. Тернер знал, что причина этому одна: слишком долгая изоляция на борту корабля способна довести человека и не до такого. Он вздохнул, колеблясь между сочувствием, подкрепляемым собственными болезненными воспоминаниями, и настороженностью.

Не исключено, что они с киборгом действуют на нервы друг другу гораздо сильнее, чем должны бы, даже учитывая сложившиеся обстоятельства.

Но обычная ли это взаимная несовместимость или что-то более серьезное? Что бы там ни было, это «что-то» не поможет сохранить и без того хрупкое перемирие.

– Как бы вы ни гневались, – дружелюбно начал Сэм, – дайте знать, если я могу вам чем-то помочь.

– О да, ты можешь помочь, – в голосе киборга звучала сухая злоба. – Ты можешь объяснить, как такая примитивная планета, не доросшая даже до радио, создает очаги антигравитации? Я думаю, она далеко не примитивна.

Просто вы все попрятали. Всю технику рассовали под землей или еще где-нибудь, а связь идет по проводам, световодам или волноводам.

Тернер совсем позабыл, что и его бортовые сенсоры реагировали на каждое проявление магии по всей планете.

– Да нет же! – поспешил он объяснить. – Никакой техники нет. Тут и не пахнет антигравитацией, приборы врут; одиннадцать лет назад мой корабль прореагировал точно так же, поэтому мы и приземлились. На самом деле это явление биологического характера, местная мутация, свойственная только Десту.

– Ничего себе!

– Запрос: природа мутации, – вмешался компьютер, прежде чем Тернер или Флейм успели что-то сказать.

– Понимаете, это трудно объяснить...

Но дело заключалось в том, что ему не хотелось ничего объяснять.

Магия могла стать его главным козырем позже, а сейчас оставалась опасность, что компьютер сочтет ее подозрительным или даже враждебным феноменом. Флейм-то не поверит в любом случае. Даже если отбросить скептицизм, едва ли можно поверить в псионическую магию, не имея реальных доказательств.

– Вот если бы вы приземлились, я просто показал бы вам.

Рано или поздно ему придется познакомиться с кораблем и пилотом-киборгом. Они явно не собирались верить ему на слово и убраться по-хорошему. К несчастью, у него нет полномочий приказать им покинуть Дест. Кроме того, ясно, что Флейм не позволит кораблю улететь, пока не разрешит проблему Деста окончательно – и, скорее всего, фатально – для той или другой стороны.

Самое неприятное во всем этом – личность киборга. Понятно, это параноик, от которого хорошего не жди. В худшем случае, если придется идти на то, чтобы убивать или быть убитым, хорошо бы заманить звездолет на посадку. На земле справиться с ним будет легче, особенно если удастся как-нибудь выманить оттуда киборга. Какой бы сверхличностью он ни был, ему удастся унести на себе лишь ограниченное количество оружия.

Соответственно, ущерб, который он сможет нанести планете, тоже будет ограничен. Но корабль без живого мозга киборга – не меньшее зло. Даже лучшие из военных компьютеров в таких ситуациях превращались в идиотов.

Этот тоже не исключение. Он переваривал предложение Тернера так долго, что, в конце концов, заговорил киборг.

– Ты хочешь, чтобы мы приземлились? – с подозрением переспросил он.

– На самом деле мне все равно, – ответил Тернер с напускным безразличием. Попытки командовать киборгом ни к чему не привели, и он надеялся, что подчеркнутым равнодушием достигнет большего. – Но вам-то зачем убивать безвинных людей, которых вы даже в глаза не видели! Вы прибыли сюда помочь мне, но мне помощь давно не нужна. Значит, лучшее, что вы можете придумать, – это развернуться на все сто восемьдесят градусов и убраться из системы. Если хочешь, я точно определю твой освобождающий код, и ты сможешь вернуться к себе домой.

Как только были произнесены последние слова, он понял, что допустил ошибку, но исправлять уже было поздно.

– Домой?! – Даже несмотря на безэмоциональность внутренней связи, в словах киборга слышалась откровенная насмешка. – Домой, говоришь? И куда это, интересно? У меня нет дома. Ты не хуже меня знаешь, что все имевшее отношение к моему настоящему дому давно погибло. И если бы даже Древняя Земля существовала до сих пор, прошло уже триста лет, и что мне теперь там делать?