Анна Клименко - Последний Магистр

– Но они слишком хорошо знают меня! – В голосе Тиннат колокольчиком звякнуло отчаяние. Ильверс приподнял бровь.

– Разве я предлагаю тебе идти со мной? Уж будь спокойна, дорогу к Черному городу я найду и сам. Тиннат замолчала, но продолжала шагать рядом. Затем с обидой в голосе проворчала:

– Еще чего не хватало! Нет, я не могу бросить дэйлор, хоть и перекрашенного, посреди Алларена. Уж будь что будет. Солнце висело в зените, когда наконец Ильверс издалека в просветах между домами увидел кусок черной стены. Башня иглой впивалась в ярко-синее небо, черкая белые стены дворцов ломаной тенью. Дэйлор невольно ускорил шаг; еще немного – и он окажется рядом с сердцем белого города и, может быть, поймет…

– Ильв!!!

Резкий удар в бок. Падение. И словно бы издалека свист толстой арбалетной стрелы, пригладившей волосы на макушке.

– Я тебе говорила! – зло рявкнула в ухо Тиннат. Она оттолкнулась от него, перекатилась на бок и ловко вскочила на ноги. Сухой шелест – и в тонких руках Лисицы засиял короткий меч. Ильверс только скривился: погрузившись в ощущение Силы, он напрочь позабыл о том, что по сторонам тоже надо поглядывать, и о том, что, как предупреждала Тиннат, они сейчас на куске земли, занятой неким Красавчиком и его братьями… Про хладное безразличие в душе дрогнуло, прогнулось и лопнуло; и дэйлор почувствовал, что краснеет. От самого обыкновенного стыда за свою беспомощность. Лисица выругалась и шагнула вперед, загораживая его собой. Прямо навстречу четверке хорошо одетых парней. А немногочисленные прохожие, коим не посчастливилось оказаться свидетелями начала стычки, улепетывали кто куда. Улица опустела.

– Сделай же что-нибудь, – обронила через плечо Тиннат, – ты же маг?!

В следующий миг, легко оттолкнувшись от мостовой, она прыгнула, уходя влево и явно собираясь атаковать фланг противника. Звякнули, столкнувшись, мечи.

«Сделай же что-нибудь… – Ильверс, не особо задумываясь, потянулся к черным струйкам, текущим под ногами, – убей их, или они убьют нас…» Тиннат еще сдерживала выпады сразу двух крепышей, куда как превосходящих ее по силе; двое других, обнажив короткие мечи со скривленным лезвием (такими хорошо рубить, но не колоть), уже были в двух шагах от Ильверса.

Криво усмехнувшись в их самоуверенные рожи, дэйлор осторожно отделил одну черную нить от потока, втянул в себя. Он ощутил, как Сила потекла сквозь него, но как-то медленно, вяло – словно до того, как Ильверс взял ее, она направлялась в неведомые дали с вполне определенной целью и теперь была крайне недовольна тем, что ее посмели отвлечь. Пускать в ход преобразования Силы было уже некогда да и память предков не спешила помочь. Поэтому Ильверс поступил так, как уже много раз до этого: просто швырнув ближайшего врага тугой черный комок. Человек взвыл не своим голосом, его ноги подломились. Второго постигла та же участь. И, хотя Ильверс даже не мог вообразить, а что же на самом деле он сотворил с этим отродьем, у него не возникло ни малейшего желания заниматься исследованиями результатов магического воздействия.

Дэйлор шагнул к Тиннат; она, почувствовав движение за спиной, бросила в его сторону взгляд – и этого оказалось достаточно… Чтобы сверкающее лезвие, пробив защиту, играючи прошлось по животу Лисицы.

Когда Ильверс был самым обычным рабом, в самом начале его недолгой жизни ему часто снился один и тот же кошмарный сон: два надсмотрщика волокут его на казнь, как раба, посмевшего поднять руку на хозяина. Путь к плахе был долгим, Ильверс сопротивлялся, извиваясь, словно рыба на крючке, проклиная, умоляя и постыдно визжа. И тогда сновидение было настолько ярким, что он почти верил в его реальность. Тиннат медленно падала на камни, разбрызгивая темные капли. Это тоже было похоже на страшный сон, но чувства Ильверса досадно изменялись. Получилось – все тот же кошмар, но будто сквозь серую пелену безразличия. А потому и страдание на побледневшем лице Тиннат не выглядело столь ужасно, как это выглядело бы для того, настоящего Ильверса д'Аштама, и капельки крови казались всего лишь брошенной пригоршней клюквы…

Но все-таки… что-то еще не отмершее окончательно зашевелилось внутри Ильверса – и этим «что-то» была злость. Он с силой рванул на себя черную реку, текущую куда-то в направлении древнего города; а память предков, словно очнувшись после долгого сна, торопливо подсовывала чужие, далекие воспоминания о том, как можно преобразовать Силу. Не Силу отражений, а любую, какая есть под рукой. Огненное кольцо окружило мужчин, сжало, растирая в пепел; наверное, они кричали, умирая, но Ильверс не слышал. Только рев пламени стоял в ушах, и еще, как ни странно, далекие гулкие удары, словно само сердце Алларена, блестящее и бесконечно черное, одобрительно выстукивало победную песнь. И билось вместе с его, Ильверса, сердцем. А потом злость схлынула, и вместе с ней ушел прежний Ильверс. Душу полнила холодная болотная жижа, и не было того огня, который мог бы ее согреть. Дэйлор опустился на колени перед Тиннат.