Роберт Хейс - Ересь внутри

Некоторые историки и теократы утверждали, что никакого брата у Вольмара не было, а бог сам допустил ошибку и призвал слишком могучее создание. По собственному опыту Танкуил знал, что обычно сторонники такой версии быстро оказывались еретиками со всеми вытекающими последствиями. В любом случае выбранное Вольмаром потаенное место для демонического клинка оказалось не настолько потаенным, как он того хотел.

Великий инквизитор мрачной безмолвной статуей возвышался в центре поднявшегося урагана. Одни инквизиторы кричали, другие, похоже, вообще ударились в панику. Сам Артур Вэнс немигающим взглядом буравил императора Сарта. Только один человек во всем мире мог позволить себе такое. Император Франциск первым отвел глаза.

— Довольно! — Великому инквизитору не нужно было кричать, чтобы его услышали. Словно прочитав его мысли, все прочие инквизиторы мгновенно умолкли. — Стража, отведите арбитра Даркхарта обратно в камеру. И пусть лекарь осмотрит его раны — они кровоточат.

Танкуил посмотрел на свою руку. Бинты действительно покраснели. Стражники подступили к нему, готовые снова заковать его в кандалы.

— Этого больше не требуется, — раздался голос бога-императора.

Арбитры перевели взгляд на великого инквизитора, и тот едва заметным кивком подтвердил слова владыки Сарта.

Едва конвой покинул зал, двери за их спинами с грохотом закрылись, отрезав любые звуки изнутри. До камеры Танкуила вели в тишине.

Когда Джеззет проснулась, она лежала на холодном каменном полу в окружении холодных железных решеток, свернувшись калачиком и укутавшись в большое шерстяное покрывало. Неудивительно, что после такого сна все тело ломило. Тюрьмы в Сарте были немногим лучше чадских, и хотя здесь пленникам в обязательном порядке полагались койки, Джез им не доверяла.

«На кровати слишком просто расслабиться и трудно проснуться, когда за тобой придут».

За две недели заключения девушке практически не было одиноко. Простые пьяницы, которым нужно было хорошенько проспаться после очередной драки в трактире, или настоящие преступники, по которым плакала виселица, — все они были мужчинами и буквально пожирали Джеззет голодными взглядами. Один даже попробовал просунуть руку между решетками и стянуть с нее покрывало. Отточенным движением она сломала ему запястье.

«И потом еще два дня терпела его стенания и оскорбления».

Дважды в день стражники приносили еду: холодную склизкую овсянку утром и ломоть твердого как камень хлеба вечером. Днем иногда давали пить. Не бог весть что, конечно, но хоть с голоду не помрешь… Джез никто не навещал, и она не знала, что творится в мире за стенами тюрьмы, не знала, что стало с Танкуилом и Шипом. Тюремщики забрали ее меч, а без одежды кинжал спрятать девушке было попросту негде.

«Мастер Клинка без своего клинка… все еще может ломать людям руки».

Первое время Джеззет раздумывала о побеге. Если бы только ей удалось открыть замок на двери… Но стража в Сарте, в отличие от Чада, свой хлеб ела не зря, и кто-нибудь из охранников обязательно следил за пленниками. Но даже если бы девушка смогла выбраться из камеры, своей наготой она сразу бы привлекла к себе внимание, а без меча можно было даже не мечтать пробить себе путь наружу. Поэтому мысли о побеге быстро улетучились, и Джез стала коротать дни, гадая, почему ее еще не казнили.

«Наверное, потому, что ты убила арбитра. Стражники ждут, когда за тобой придет Инквизиция. Только вот что-то проклятые мракоборцы не торопятся…»

Она уже стала жалеть, что после убийства Коша не попробовала с боем скрыться. Всего десять солдат с копьями — она знала, что справилась бы с ними. Более того, они тоже это знали. Но в последний момент девушка опустила меч и позволила себя арестовать. Тогда ее и прикрыли этим шерстяным пледом — стражники решили, что вести обнаженную женщину по улицам будет не лучшей затеей. Впрочем, принести ей нормальную одежду они тоже не удосужились.

По правде говоря, Джеззет уже пожалела о том, что вообще сунулась в Сарт. Она могла бы остаться в Диких Землях, больше не боясь преследования со стороны Констанции, но все равно решила присоединиться к арбитру в его крестовом походе во имя спасения Инквизиции.

Услышав скрежет поворачиваемого в замке ключа и раздавшийся затем голос капитана, человека честного, но отнюдь не приятного, Джеззет приготовилась увидеть нового заключенного. Вжавшись в свой уголок, девушка плотнее укуталась в плед и закрыла глаза, притворившись спящей. Правая рука инстинктивно попыталась нащупать отсутствующий меч.