Роберт Хейс - Ересь внутри

Босс развернулся и собрал всех вокруг себя.

— Мы проведем здесь пару дней. Отдыхайте, как отдыхали бы в Чаде, если бы не эти двое, — ткнул он пальцем в арбитра и Бетрима. — Но первым делом, Мослак, бери Генри, и найдите нам место для постоя, да постарайтесь никуда не вляпаться. Нам нельзя светиться.

— Джеззет и я найдем комнату в таверне, — объявил Даркхарт.

— Нам иногда приходится спешно сваливать, арбитр. Лучше, когда весь отряд держится вместе.

— Мы не часть твоего отряда, и я уверен, что как бы вам ни пришлось торопиться, ты выкроишь время и пошлешь за нами кого-нибудь из своих.

Бетрим никогда не видел, чтобы Босс уступал кому-либо, и, пришлось признать, он был бы не прочь еще понаблюдать за ним и арбитром.

— Я остановлюсь в «Кровавом лепестке», Босс, — подмигнул Шустрый.

— С чего вдруг? — рыкнул тот в ответ.

Ухмылка сошла с лица Шустрого, и он опустил глаза.

— Там моя семья. Хочу повидать ее.

Это заставило Босса задуматься. В конце концов он кивнул.

— Мослак, бери Генри и двух наших гостей и найдите нам таверну.

Генри сощурила глаза, но Мослак лишь улыбнулся.

— Сколько комнат, Босс? — громыхнул его голос.

— Одну для меня и Генри, одну для остальных. Арбитр платит сам за что хочет. Зеленый, Шип, Шустрый, вы со мной. Показывайте дорогу к этому вашему «Кровавому лепестку».

Генри от такого заявления мгновенно завелась, и Бетриму показалось, что она вот-вот организует Боссу несколько ножевых ранений, но, увидев, что Мослак уже двинулся прочь, болтая с Джеззет, девушка плюнула и последовала за ними. Торн же пошел за Шустрым, раздумывая над тем, что в последнее время количество людей в банде, которых Босс начал бесить, стремительно растет. Променять Генри на какую-то шлюху… Даже Бетрим побледнел при мысли о возможных последствиях столь опрометчивого поступка.

Ничто так не поднимало настроение Торну, как знатная женская грудь, и в этом плане «Кровавый лепесток» был заведением чертовски привлекательным. Первая встреченная ими женщина оказалась пухлой, грудастой и напудренной просто до невозможности, но Бетрим все равно ощутил прилив сил. Он обхватил ее за талию и притянул к себе; его шрамы, похоже, ее не особо заботили. Но все испортил Босс, похлопав Бетрима по плечу.

— Не сейчас, Шип.

— Я вернулся! — возвестил Шустрый на весь бордель и распростер руки так широко, словно собирался заключить в объятия всех здешних женщин разом.

Средних лет дама покосилась на него, а затем подошла к ним. Нежно обхватив обеими ладонями лицо Шустрого, она поцеловала его в губы.

— Ма, — произнес он, когда нежности закончились.

— Столько времени прошло, мой мальчик. Мой Шустрый наконец дома! — крикнула она всем обитательницам борделя. — Это твои друзья?

— Да, можно и так сказать, — улыбнулся всем им Шустрый. — Найдите себе девчонок, парни.

Мамаша Шустрого подошла к Бетриму. Она была довольно милой, стройной, несмотря на возраст и работу, но в уголках глаз уже появились морщинки. На ней было темно-синее платье, скрывавшее всего ничего, но зато она хотя бы не перебрала с пудрой и духами. Подать себя она умела, и Бетриму это нравилось, хоть черта с два он ей это продемонстрирует.

— Я Танда, — представилась мать Шустрого. — А ты Черный Шип.

Бетрим кивнул. Он уже давно привык, что его репутация бежит впереди него.

— Роза! — позвала через плечо Танда.

Подошедшая девушка оказалась стройной, как молодое деревце, с длинными и черными как ночь волосами, небольшой, но соблазнительной грудью и прекрасным лицом без единого изъяна. Когда она улыбнулась, Бетрим увидел ее зубы — идеально ровные и белоснежные. Ему пришлось приложить всю свою волю, чтобы не улыбнуться ей в ответ. Ей этого видеть не хотелось бы, никому не хотелось бы.

— Это Роза, — заговорила Танда, но Бетрим внезапно осознал, что слушает ее вполуха, — моя дочь. Ты заплатишь вдвойне, и если попробуешь ударить ее, она убьет тебя.

Это его заинтересовало. Он перевел взгляд с Розы на Танду, а затем на ухмыляющегося Шустрого.

— Твоя дочь?

— Да. И она так же хорошо владеет ножом, как и ее брат.

— Всего лишь «так же хорошо»? — прыснул Шустрый. — Она всегда была лучше меня.

Роза подошла к Торну вплотную и, проведя рукой по его груди, заговорила сиплым голосом, совершенно не подходящим ее пухлым красным губам:

— Уверена, что до этого не дойдет. Но если вдруг, — нож возник в ее руке, и лезвие прижалось к его шее, — то я сначала кастрирую тебя, а затем убью. Подходящий конец для такого человека, как Черный Шип.