Роберт Сальваторе - Компаньоны

Маленькая девочка внимательно наблюдала за родителями. Нирай вышел из палатки, а Кавита была занята починкой оружия. Кэтти-бри забавлялась, наблюдая за тем, как женщина нервно озирается по сторонам, прежде чем призвать на помощь магию, чтобы выправить клинок кривой сабли.

Забавлялась потому, что ребенок Кавиты в уголке этой же комнаты был занят тем же. Кэтти-бри поочередно прижимала каждый камушек к груди и шептала в него, нанося знаки, видимые только ей самой с помощью заклинания. Эти невидимые метки превращали камни в подобие оракулов, и дитя выкидывало их перед собой, мысленно задавая вопросы.

И камни руководили ею.

Она долго обдумывала один ответ, не веря своим усиленным магией глазам. Это казалось слишком опасным.

Она собрала камушки, снова задала вопрос и выбросила перед собой. Ответ оказался прежним. Кэтти-бри кивнула. Она отыщет способ.

В ту же ночь, когда родители спали, Кэтти-бри сотворила заклинание, погружающее находящихся в комнате в глубокий сон. Голубоватый туман заклубился над ее левой рукой; Кэтти-бри хотя и удивилась, но не испугалась его. Она выскользнула из постели и прокралась наружу, тихо ступая маленькими босыми ножками.

Лагерь спал. Где-то среди пыльных равнин перекликались волки.

Маленькая девочка не испугалась. Разумеется, она не боялась никаких животных, детей Миликки. Обойдя палатки, она вышла в пустыню, следуя путем, указанным ей камнями-оракулами.

В ту ночь в потаенном и защищенном месте она посадила свой первый сад — святилище ее богини. Она часто возвращалась туда, всегда по ночам, а когда племя, следуя традиции, откочевывало дальше, девочка создавала новое святилище-сад, потом — следующее. В этих священных местах, укрытых среди скал, Кэтти-бри еще острее ощущала присутствие Миликки и узнавала о земле, об этой земле.

Земле, что не так давно была великой пустыней.

Земле, которой вскоре предстояло стать пустыней вновь.

***

Год Первого цикла

(1468 по летоисчислению Долин)

Незерил

Насквозь промокшая под проливным дождем, с волосами, слипшимися после купания в грязевой яме, устроенного ей Тахнудом, пятилетняя Кэтти-бри стояла, заслонив собой лежащую мать, свирепо сверкая глазами, и голубые струйки магической энергии вытекали из рукавов ее порванного одеяния, будто живые змейки.

Она заметила башмаки незересского ассасина, над которыми курился дымок. Ее огненная стрела подбросила человека в воздух внезапно и с такой силой, что он вылетел из собственной обуви!

Она дрожала, оробевшая и потрясенная силой, которую создала, — нет, не создала, понимала она, силой, которую она высвободила благодаря магическому шраму.

Ей хотелось повернуться, помочь Кавите своей исцеляющей магией, но она не осмеливалась. Пока еще нет.

Непосредственной угрозы, очевидно, больше не существовало, поскольку ассасины явно были мертвы, их дымящиеся безжизненные тела лежали неподвижно, а всю переднюю часть палатки позади них снесло напрочь.

Она прошептала новое заклинание, вновь обращаясь к грозе, которую сама же сотворила, готовясь выхватить из нее очередную молнию и испепелить любого нового врага. Сейчас перед ней как на ладони лежал весь лагерь, вспышки молний над головой во всех деталях высвечивали палатки, корзины и груды припасов.

— Рукия! — вскричал подбежавший Нирай, скользя в грязи. Он застыл перед палаткой, потрясенный увиденным. — Кавита!

Кэтти-бри взмахнула руками, рассеивая голубые струйки магической энергии, и тут Нирай кинулся в палатку; запнувшись о тела незересов, он чуть ли не ввалился внутрь, к жене и дочери.

Из-за углов соседних палаток появились другие десаи.

Кэтти-бри не знала, что делать. Как объяснить эту картину? Что подумают старейшины и какую угрозу представляет она для остальных, учитывая ее истинную сущность?

Все эти вопросы вихрем пронеслись у нее в мозгу, задевая ее чувства, требуя немедленных действий. Женщина собралась с мыслями и призвала на помощь весь свой опыт, заставляя себя вспомнить главное: что сделала бы пятилетняя девочка?

Она разрыдалась.

Нирай сжал ее в объятиях, но увлек за собой, упав на колени возле Кавиты. Женщина шевельнулась, когда он притронулся к ней.

— Ассасины, — прошептала она.

— Что произошло? Моя Кавита!

Прочие члены племени столпились у разрушенного входа, качая головами и бормоча.

— Девочка, что это? — обратился к Рукии один из мужчин. Он поднял дымящийся башмак и недоверчиво его разглядывал.