Робин Хобб: Странствия Шута

Даже после того, как я приземлился на пол, стащив за собой одеяло, и тело подтвердило, что я и в самом деле один из тех ненавистных людей, я смотрел на темную комнату в замешательстве. По ощущениям уже наступило утро, но подо мной были вовсе не гладкие дубовые доски пола моей спальни, и пахла комната по-другому. Я медленно поднялся на ноги, пытаясь привыкнуть к темноте. Напрягая зрение, я уловил мигание маленьких красных глаз и сообразил, что это тлеющие угли. В камине.

Пока я нащупывал к нему путь через комнату, мир вокруг меня встал на место. Старая комната Чейда в Оленьем замке выплыла из темноты, когда я поворошил угли и добавил к ним несколько деревяшек. В оцепенении я нашел несколько новых свечей и зажег их, пробудив к жизни вечно царившие в этой комнате сумерки. Я осматривался вокруг, позволяя моей жизни меня нагнать. Я решил, что ночь прошла, и что за пределами толстых стен, лишенных окон, начался день. Ужасные события предыдущего дня – как я чуть не убил Шута, как оставил своего ребенка на попечение людей, которым не доверял, и как чрезмерно истощил Скиллом Риддла, чтобы доставить Шута в Баккип – промчались через меня, как сметающая все на своем пути волна. Все это смешалось с захлестнувшими меня воспоминаниями о вечерах и ночах, которые я провел в этих лишенных окон покоях, изучая навыки и секреты ремесла королевского убийцы.

Когда дерево, наконец, занялось, и его свет добавился к бледному свету свечей, я чувствовал себя так, словно проделал немалый путь, чтобы прийти в себя. Волчий сон о его ужасном пленении таял. Я, было, задумался, почему сон вернулся с такой силой, а потом отпустил эту мысль. Ночной Волк, мой волк, мой друг, давно покинул этот мир. Отголоски его мыслей продолжали жить в моем сознании, моем сердце и моих воспоминаниях, но в том, с чем я столкнулся теперь, он больше не прикрывал мою спину. Я был один.

Не считая Шута. Мой друг вернулся ко мне. Измученный, избитый, возможно, не в своем уме, но он снова был рядом со мной. Я поднял свечу выше и вернулся к кровати, которую мы делили.

Шут все еще глубоко спал. Он выглядел ужасно. Следы пыток отпечатались на его покрытом шрамами лице, кожа обветрилась и потрескалась от лишений и голода, волосы поредели и превратились в рваную солому. Даже таким он выглядел лучше, чем когда я только увидел его. Он был чист, накормлен и согрет, ровное дыхание было дыханием человека, получившего прилив свежих сил. Я бы хотел сказать, что это моя заслуга. Ненамеренно я украл силу у Риддла и передал ее моему другу, пока мы шли через Скилл-колонны. Я сожалел о том, что по незнанию злоупотребил здоровьем Риддла, но не мог отрицать, что чувствовал облегчение, слыша ровное дыхание Шута. Прошлой ночью у него хватило сил поговорить со мной, он немного прошелся, сам принял ванну и съел ужин. Это было куда больше, чем можно было ожидать от изможденного нищего, которого я увидел вначале.

Однако позаимствованные силы – не силы настоящие. Поспешное лечение Скиллом, которое я применил, опустошило скудные резервы его тела. Энергия, которую я украл у Риддла, не могла долго поддерживать Шута. Я надеялся, что вчерашние еда и отдых начали восстанавливать его тело. Глядя на то, как он крепко спит, я посмел надеяться, что он будет жить. Я поднял одеяла, которые стащил на пол при падении, и бережно укрыл его ими.

Шут сильно переменился. Он всегда был человеком, любившим красоту во всех ее проявлениях. Его изящная одежда, убранство его комнат, гардины над его кроватью и на окнах, даже лента, которой он скреплял сзади свои безупречно ухоженные волосы – все это было подобрано с чувством гармонии и стиля. Однако тот человек исчез. Он вернулся похожим на оборванное пугало. Кожа на лице обтягивала кости. Избитый, ослепленный, покрытый шрамами от пыток, Шут так изменился от перенесенных им страданий, что я не узнал его. Исчез гибкий и подвижный придворный шут с насмешливой улыбкой. Также, как и элегантный лорд Голден с дорогими нарядами и аристократическими манерами. Мне осталась лишь походящая на труп развалина.

Его слепые глаза были по-прежнему закрыты, но дыхание стало прерывистым и тяжелым, воздух с хрипом вырывался из легких.

– Шут? – Сказал я и осторожно потряс его за плечо.

В ответ он лишь затих ненадолго. А потом выдохнул, как будто отстраняясь от боли и страха, и вернулся к ровному дыханию глубокого сна.

Бегством он спасся от пыток и, пройдя через невзгоды и лишения, нашел меня. Его здоровье было подорвано, и он смертельно боялся погони. Я не мог понять, как ему, сломленному и слепому, это удалось. Однако он сделал это, с единственной целью. Прошлой ночью, прежде чем впасть в забытье, он попросил меня убить ради него. Он хотел, чтобы мы вернулись в Клеррес, в его старую школу, к людям, которые пытали его. Он попросил, чтобы я воспользовался своими старыми навыками убийцы, чтобы уничтожить их всех.