Карина Демина - Наша светлость

Гудо ответил матом. Говорил он искренне, от души, избавляясь от пережитого страха. И замолчал, когда рот вдруг наполнился кислой слюной. А в брюхе закололо… так сильно закололо, что прям невыносимо. Гудо схватился больное место прикрыть, но оказалось, что в боку у него стальное перо торчит.

– Ты… – хотел сказать, но слюны стало слишком много. И она полилась из горла, мешаясь со рвотой и кровью. Ноги подкосились.

– Рад, – повторил человек, ногой переворачивая Гудо на спину, – что ты выбрался.

Он раздвинул немеющие губы и затолкал в рот что-то твердое, круглое…

Десятью минутами позже из лаза появится другой человек. Он выползет и, наткнувшись на тело, выругается: мертвец – не то, чего их сиятельство ожидают.

Впрочем, пенять за медлительность тан не станет. Он пройдется по типографии, касаясь машин, перебирая литеры в ячейках шрифтов. И листовки, лежащие на отдельном столе в связках по дюжине, вниманием не обойдет.

– Хоть бы новое что придумали. – Тан почешет подбородок и наконец обратит внимание на мертвеца. – Ну что, Гудо, свиделись? А я ж тебя, паскуду, предупреждал, что в следующий раз зубами не отделаешься.

Тан обернет руку батистовым платком и сунет в рот мертвецу. Вытащив золотой талер, поднесет его к свету. Монета будет самой обыкновенной, ничем не отличающейся от тех, которые найдут в поясе Гудо. И ни у кого не возникнет желания пояс этот присвоить.

Во всяком случае сейчас, когда их сиятельство видели.

Позже в типографии – оцепление снимут, а тело унесут, но нюх портовых крыс любого размера подскажет им держаться подальше от складов – появится еще один человек, которого если кто и знал, то в жизни в знакомстве этом не сознался бы.

– Мальчик мой, лучше б ты выспался разок, – скажет он, стягивая перчатки из белой лайки. – Это отребье и другие погонять могут.

– Потом. Смотри, что получается.

Урфин сцепил пальцы за головой и потянулся, пытаясь подавить зевок. Спать ему и вправду хотелось, но он уже привык к этому желанию. Сперва дело. Сон – позже.

Когда-нибудь.

Например, после завтрашней встречи, которая кое-что да прояснит по рабским фермам. Но о завтрашней встрече он подумает завтра. Сейчас следовало разобраться с типографией.

– Во-первых, Гудо закололи и в пасть монету сунули. И значит, он был знаком или с Тенью, или с кем-то, ему близким. Во-вторых, посмотри. Здесь почти все новое. Этому сквалыге не просто хорошо платили. Ему тут все обустроили… И я вот подумал, к чему добру пропадать?

Магнус прищурился и взмахом руки велел продолжить.

– Гудо – мелкая мразь. Он никогда не занимался печатью. И значит, их прижало почти в край. Настолько, что они стали искать любого, кто возьмется… Может, пусть найдут? Не мы их, а они нас.

– Что ж, – Магнус прочел верхнюю листовку и скривился, – есть у меня подходящий человечек…

Склад вспыхнул ночью. Хорошо горел. Ярко.

Ничто не вызывает такого прилива энергии, как вожжа, попавшая под хвост.

Нас не пускают в высокоморальную песочницу? Ничего. Построим собственную. Будем конкурировать.

Совет держали в гостиной при апартаментах нашей светлости. Что характерно, тоже за чаем.

И профитролями. {5}

А вот розовых листочков с виньетками не нашлось. Чувствую себя ущемленной в правах, но, похоже, только я. Тисса сидит на полу – при здешней манере укрывать полы толстенными коврами простудиться она не простудится, а Ингрид ей волосы расчесывает. Волосы, к слову, у девочки красивые. Длинные, густые, невероятного пепельного оттенка – до сих пор я думала, что добиться подобного можно лишь искусственным путем. Правда, Тисса волосы прятала, заплетая в косы, а косы укладывая вокруг головы короной. И пепельный превращался в серый, скучный.

Она вообще предпочитала быть незаметной, и с каждым днем у нее получалось все лучше.

– Ингрид, как вообще они работают? – Я наконец села. Все-таки дурные привычки заразительны, и надо бы избавляться от этой манеры метаться по комнате, загоняя мысли в голову. Может, и удобно, но при моих полутора метрах выгляжу я смешно.

Ингрид отложила расческу. Разделяя пепельную волну на пряди, она ловко сплетала их, закрепляя крохотными цветами из золотой проволоки.

Тисса сидела неподвижно.

Надеюсь, она не решит, что Ингрид проявляет излишний к ней интерес. Моя старшая фрейлина по-прежнему верна старой своей подруге.

– Жители города подают прошения. Гильдийным старейшинам или же смотрящим квартала. Могут и лично. Раз в месяц Благотворительный комитет устраивает день открытых дверей, когда принимают прошения от всех желающих. Бумаги рассматриваются. И прошение удовлетворяется или не удовлетворяется.