Дмитрий Петров - Силь

Ноги ослабли, не в силах выдержать груз тела, из которого вместе с кровью вытекала жизнь — и правая рука рванулась к бортику, чтобы уцепиться за него и продержаться на ногах ещё в течение хотя бы нескольких ударов сердца. Ведь каждое мгновение — это больше шансов спастись Грахелю и Миралиссе… Вдруг рука остановиласься и устремилась к груди, чтобы вынуть чёрный болт и спасти свою жизнь во исполнение обещания Миралиссе… Остановилась — и к бортику! Вновь остановилась — и к груди! Несколько раз метнувшись, рука сделала свой нелёгкий выбор, намертво уцепившись в бортик трибуны и помогая непослушным ногам удерживать тело в вертикальном положении. Хотя бы на некоторое время…

Только после этого пришла боль.

Миралисса дёрнулась и резко замерла, прижав руки к груди, издав при этом слабый жалобный стон.

— Что с тобой? — участливо подхватил её гном. — Что случилось? Не молчи!

— Дон… — с отчаяньем простонала эльфийка. — Он… он ранен, умирает…

— Держи его! — воскликнул гном, поддерживая её. — Возьми мою энергию, возьми…

Гном осекся, почувствовав мощный всплеск магии, знакомый всплеск…

Откуда здесь маг, владеющий магией земли? — возникла изумлённая мысль, но выяснение этого вопроса гном отбросил на потом, в будущее, а сейчас нужно было действовать быстро и безошибочно…

Гном резко выбросил руку вверх, и небольшая гранитная глыба — величиной всего лишь с голову тролля, летящая точнёхонько в лицо Миралиссе, замерла на расстоянии десятка локтей от него. Гном чувствовал этот кусок гранита — так, как чувствуют свою руку, и управлял им ничуть не хуже. Он попытался двинуть глыбу назад, в то место, откуда та прилетела, но она, пройдя несколько локтей, вдруг замедлилась, встретив нешуточное сопротивление. Гном охнул и припал на одно колено. А глыба, преодолевая его сопротивление, вновь понеслась к эльфийке. Ставшая непослушной рука гнома отгибалась всё дальше и дальше, сильнее и сильнее…

Силы на исходе, - констатировал гном, извлекая свободной рукой молот и прикасаясь его навершием к земле, приобщаясь к потокам силы, к источнику энергии. Под действием этой силы камень замедлил своё движение, остановился, и даже начал движение в обратном направлении — медленное, но движение. Но вдруг давление с той стороны усилилось — и камень вновь начал своё неотвратимое, как судьба, движение к цели.

Гном чувствовал себя так, как во время поединка на руках с гномом из клана Воинов в бытность свою подростком — там тоже противостояла Сила, по сравнению с которой усилий молодого Грахеля просто не существовало. Но сейчас отступать было нельзя — на кону жизнь прекрасной эльфийской принцессы, к которой гном успел привязаться со всем пылом восхищения! Даже тоска по любимой, оставшейся в далёких горах, иногда отступала под действием жизненной энергии и веселья, ключом бьющей из прекрасной эльфийки.

Ради её спасения и счастья я пойду на всё! - решил гном и опустил обе руки на молот, с силой вгоняя его в землю и подключаясь к потокам Силы напрямую. Каменюка замерла в каких-то пяти локтях от ничего не видящей, озабоченно шепчущей заклинания Миралиссы, и в течение дюжины ударов сердца за него происходила нешуточная борьба, не позволяющая ни одному из противников взять верх. Давление усиливалось, ещё усиливалось, ещё… и когда гному уже казалось, что больше он не выдержит, что страшная сила его раздавит в лепёшку — гранитная глыба не выдержала такого напряжения и взорвалась облаком мутной пыли, разлетевшись на мельчайшие осколки.

Гном устало опёрся на рукоять молота, устремив свой взор сквозь рассеивающуюся пыль на Рассветную Башню, у подножия которой всё чётче и чётче, по мере того, как рассеивалась пыль, было видно тёмную фигуру. Грахель быстро сплёл заклинание Каменного Щита, чтобы одним движением его можно было активировать, и приготовился к битве.

— Ба! Да это же мой старый знакомый! — довольно оскалилась фигура, в которой гном не без внутреннего содрогания узнал Младшего Шамана. Теперь он не был похож на того неумёху, получившего яблоком по макушке и выставленного на смех перед всеми людьми и орками. Теперь вся его фигура излучала неприкрытое удовлетворение, прямо-таки сочилась от предвкушения , а лихорадочный блеск в глазах свидетельствовал о сильном желании отомстить, поквитаться с виновниками происшедшего, главным из которых Младший Шаман наверняка и не без оснований считал гнома.