Геннадий Марченко - Оборотень

— Не беда. Даже одного превращения в месяц будет достаточно, чтобы поддерживать свой авторитет. В остальное время я буду вас замещать. Итак, думайте быстрее.

Василию и впрямь вдруг захотелось почувствовать себя в роли политического лидера. Среди людей он был изгоем. Так может это и есть его шанс…

— Ну ладно, предположим, я соглашусь. Что от меня еще нужно будет.

— О, об этом даже не беспокойтесь…

Паук от возбуждения даже забегал кругами, не заметив, как запутался в собственной паутине.

— Организацию данного мероприятия я беру на себя. Для начала проведем собрание с общественностью. Соберем представителей всех существ, обитающих в данном ареале.

Он шустро шмыгнул в угол, под обои, там пошуршал и через минуту вернулся.

— Послал таракана, чтобы всем сообщил о готовящемся митинге. Рыжие — они любят посплетничать, так что весть разлетится в мгновение ока.

Ждать и впрямь пришлось недолго. Вскоре пол в комнате Веточкина покрылся шевелящейся массой, состоящей, в основном, из быстро плодящихся тараканов. Немного погодя выяснилось, что еще пара сотен пруссаков проигнорировала митинг, занятая поиском пищи на кухне.

" Да уж, — скептически подумал Веточкин. — Сколько дуста перевела Прасковья Филипповна, а все напрасно".

Между тем паук, повиснув на лампочке, открыл собрание.

— Уважаемые обитатели коммунальной квартиры! Мы собрали вас для того, чтобы ознакомить с планами переустройства нашего общества…

После этого членистоногое распиналось минут десять, повторяя то, что Веточкин уже слышал: "классовое неравенство", "назрела жесточайшая необходимость", а под занавес речи неизвестно к чему — "смерть политическим проституткам".

— И в заключение я предлагаю избрать вожака. На мой взгляд, им вполне может стать мышь. Являясь самым крупным животным квартиры, не считая продажного кота, она обладает также волевым характером и организаторским талантом.

После некоторой паузы раздалось взволнованное жужжание мухи:

— Пусть тогда запретит пауку охотиться на нас. А то вчера сцапал мою невесту, и теперь мне искать новую.

Василий взглянул на паука, ожидая от того какой-либо реакции.

— Хорошо, — с ноткой сожаления ответил тот. — Во имя новой жизни я согласен перейти на менее калорийную пищу.

— Тогда мы всеми лапами "за", — разом зажужжали мухи, пускаясь в пляс вокруг лампочки, на которой хмуро поигрывал жвалами паук.

— Мы тоже требуем льгот, — выступил вперед таракан с продавленными хитиновыми крылышками. Не иначе, влетело тапочкой, и Василий не исключал, что его.

— Это какого такого характера льготы? — спросил Веточкин.

— Н-ну, пока еще не знаю, — замялся рыжий. — Но тем не менее…

— Ладно, как возникнут просьбы и предложения — милости прошу. А сейчас…

Веточкин замялся, но паук его выручил:

— А сейчас мы из самых больших тараканов наберем армию. Мухи станут нашими разведчиками, остальные займутся добыванием пищи. Десятую часть еды доставлять сюда, чтобы мы, как организаторы восстания, решали важные государственные вопросы, не отвлекаясь по мелочам.

В этот момент клопы недовольно зашуршали:

— Мы тоже хотим для нас должность, достойную и ответственную…

— Хорошо, хорошо!.. Вот ты, да-да, именно ты, будешь у нас пресс-секретарем. Что это такое — объясню позже, а пока мы займемся набором рекрутов…

В этот момент, не успел паук закончить фразу, как дверь тихо скрипнула и в комнату, неслышно ступая, вошло четырехлапое чудовище, монстр в кошачьем обличье. Оглядев застывшее от ужаса собрание, Барсик остановил свой взгляд на Веточкине, плотоядно облизнулся и огласил комнату громоподобным мяуканьем.

Что тут началось! Клопы, включая будущего пресс-секретаря, юркнули под диванную обивку, воздушная разведка прилипла к потолку, а будущая армия панически попряталась в щели между досками и под рассохшиеся обои. Первый советник, и тот от греха подальше юркнул за паутину. Один Веточкин остался мордой к морде с котом.

— Я бы посоветовал вам уносить свои лапы, — донеслось сверху сочуственное шуршание паука.

Однако его совет слегка запоздал. Василий оказался зажатым в угол надвигающейся громадой Барсика. Вот уже нависла над ним усатая морда с острыми, словно бритва, клыками. Веточкин зажмурился…

— Виктор Станиславович!

На пороге вырисовалась стройная фигурка молоденькой медсестры Люси в коротком, открывающем очаровательные ножки халатике. Главврач психиатрической больницы Милованов невольно залюбовался своей подчиненной.