Шимпо Ботан - Люди и Тени

— Точно не известно, что происходит с попавшими в Курасай после смерти. Сектанты убеждены — там всё лучшее, что только можно вообразить. Мы, дервиши, разумеется, считаем иначе. Курасай — мираж, ложное, призрачное «счастье». Оно сгинет, когда сгинет сам Вудрош — а это неизбежно, как сменяющий ночь рассвет. Но… Даже такое «счастье»… оказалось для моей сестры недоступным. Безликий не испытывает нехватки жертв. Он и так ежегодно поглощает сотни сектантов. Потому — сестра и её «друзья» оказались ему… Ну… не нужны. Возможно, он наказал их за невыполненное задание — ведь не успели отравить воду в акведуке. Возможно, были и другие причины. Ну, в любом случае — нам не понять Безликого. При всём своём мощном разуме, он — гриб. Даже не растение…

Зираин встал и протёр пальцами свои сухие глаза. Батташ и Тес-Нур тоже встали.

— С тех пор я надломился, — сказал Зир. — Понял, что сектанты, повстанцы, люди служащие Тьме, и люди служащие технократам — да и сами технократы…. Это, конечно, преступники. Но в первую очередь они — жертвы. Которых собственные хозяева ценят меньше чем баат-пращник ценит камни для своей пращи. Я перестал ненавидеть людей-врагов — мне их жаль. Всех — даже самых злых. На их месте может оказаться каждый.

Варавр поставил чайную чашу на столик, достал трубку и неспешно закурил. Красуясь, с наслаждением, вдохнул табачный дым, выпустил его через ноздри. Заговорил: — Старче! Я соболезную твоему горю. Но мудрости тебе не хватает. Иначе понял бы простую истину: в гибели сестры виноват, конечно, Вудрош — но люди не меньше. Люди, которые организовали в стране черные культы. Люди, которые этому покровительствовали. Люди, которые написали для культов книги, гимны, листовки. Те, кто выделил большие деньги. И наконец — те, кто стоял во главе ячейки где погибла сестра. Вся соль в том, что все эти подлецы никогда бы не пошли на смерть за Вудроша — или за кого ещё. Зато готовы посылать других! Потому таки заслуживают ненависти. И Мараваном с Майтой и Таривашем вполне могут стать подобными подлецами в будущем! Ведь все с чего-то начинают… Ты же рассуждаешь как студент с крашенными патлами: — «каждый человек — хороший, пускай будет всеобщая любовь». Это неправильно.

Зираин выпрямился. В свете масляных ламп он казался деревянным изваянием, иссушенным и обветренным. Но в тёмно-зелёных очах виднелась вера в свою правоту. Зир смело воззрился на собеседника, взгляды скрестились словно мечи. Дервиш сказал: — Не желаю спорить, Батташ-Сувай. Надеюсь со временем ты сам всё поймёшь. Мой последний совет — тебе и Тес-Нуру: не губите Маравана, Тариваша и Майту! Сон про них был очень отчётливым, ясным — истинно вещий сон. Не от Вудроша, а от Небес. Ну, разговор окончен… Я и так задержался, а времени мало. Увы — наши дороги расходятся навсегда. Счастья вам и побед — прощайте!

Тес-Нур отдал честь. Батташ молча кивнул. Духовный лидер пожал им руки и вышел наружу, в серый моросящий дождь.

— Зануда, хотя не без мозгов, — молвил варвар. — Но мы же не собираемся его слушаться?

— Подумаем. Сначала нужно вернуться домой. А там будет видно.

А дождь шумел, и слышались в нём голоса Предков…

Пробуждение прошло медленно, но не тяжко. Первым, что услышала Найпа — был щебет птичек. Открыла глаза… Заволокший сознание туман рассеивался, мир наливался здоровыми цветами и смыслом.

— Привет, бедолага, — сказала Тайхе. Она склонилась над постелью Наследницы. Черные глаза глядели жестко, но беззлобно, во рту — соломинка.

— Тут какой-то старик хочет с тобой поговорить. Стражники сообщили, что он большая шишка, и весьма уважаем народом. Впустить?

— Да…

Найпа привстала на локте. Шум в ушах затихал, мысли прояснялись. В шатре царил полумрак. Послышались шаги, и угодливые — едва ли не испуганные — голоса стражников. Мелькнули лучи осеннего солнца. И тихий, но мощный голос произнёс:

— Здравствуй, Найпа.

— Ты… кто? Я плохо спала. Меня мучили кошмары.

— Знаю. Ты побывала в Курасае, злом нематериальном мире, что существует в сознании Вудроша. И встречалась с тамошними существами, также нематериальными. А впрочем тебе ещё рано знать такие подробности.

Девушка внимательно посмотрела на визитёра. Это был Зираин. Человек иссушенный временем, но не утративший стройной осанки и величавости. Он глядел с суровой жалостью — но не без уважения.

— Зови меня Зир. Я верховный дервиш Шиккуная. Что-то вроде местного мудреца. Пришёл поговорить с тобой на важную тему.