Миша Северный - Бета-тестер

Пойдешь налево — жреца найдешь, Христа потеряешь. Пойдешь направо — попа найдешь, Мать Природу забудешь. Что‑то в таком стиле. Я пошел направо, христиане все‑таки ближе.

Небольшая деревянная церковь ютилась на самом краю деревни. Земли под нее выделили совсем немного, не то что в мое время. Небольшой одноэтажный домик с крестом на крыше и на дверях, дворик с колодцем, да скамейки для прихожан вокруг дома и у забора.

Сам хозяин копошился во дворе. Стучал молотком по доскам, что‑то изготовлял.

Пот стекал по его широкому лбу и капал с бороды. Священник часто вытирал лоб рукавом льняной рубахи, попадал по пальцу, тихо ругался и трогал крест, висевший на груди.

Я подошел к калитке и остановился.

— Здравствуйте, товарищ священник. Можно войти?

— Товарищ? Слово какое‑то чужеземное, не нравится оно мне. Не знаю почему. Ну входи, если не боишься.

Я вошел и прикрыл калитку за собою. Бородач перестал колдовать над прямоугольной конструкцией и до меня дошло. Это гроб. Он делал гроб. Жесть. За что не люблю все религии, так это за постоянные намеки на загробный мир и смерть.

В детстве бабушка водила в костел. Хотя я и крещенный в церкви, но ходил куда водили. Да и по сути разницы между православием и католичеством особой нет. Где‑то там в высокой политике, мейби. А так… И там кресты, и там кресты. И там христиане и там христиане. Просто католики больше любят мать Иисуса — Деву Марию, а православные — Бога. У одних можно сидеть в церкви, а у других нужно всю службу на коленях проводить. Ух, как у меня колени болели и голова кружилась от ладана. При мне девочки знакомые даже в обморок падали. У одних попы, у других ксёнзы. У одних служба на польском у других на русском или украинском. А так разница небольшая. Выдуманная.

К чему это я. Смерть всегда была атрибутом церквей и костелов. И тогда я еще не читал Кинга и не смотрел фильмов ужасов. Никаких накрутов. Просто этот распятый Иисус со всех стен. Мы реально его боялись, но мало кто сознавался. Целовать ноги распятого человека на дверях и креститься — это нечто. А эти страшные иконы с пытками по всему костелу. А Дева Мария с сердцем, вывалившимся из груди. А кладбище вокруг костела, на котором похоронены… Не знаю кто там похоронен, может предшественники ксёндза, не интересовался тогда. Но эти старые крести и полусгнившие могилы. Мраморные ангелы над могилами умерших детей. Короче я не атеист, но вот такие ассоциации.

— Это называется гроб, — пояснил священник, — так нужно хоронить человека, а не сжигать или оставлять в лесу, как вы это любите. Когда входишь на территорию церкви перекреститься нужно. Это делается так.

Я не дал ему договорить и быстро перекрестился. Годы, проведенные с бабушкой давали о себе знать, отработано до автоматизма. Священник одобрительно кивнул.

— Да, так крестятся, сын мой. Только не слева направо, а справа налево. Ты уверенно крестишься, но неправильно.

Точно. Я ведь по католически приучен креститься. Улыбаемся и машем.

— Простите, святой отец. Исправлюсь.

— Заходи, — махнул рукой священник, — что привело тебя ко мне. И, кстати, где ты креститься научился? Не помню я тебя в нашей деревне.

Вот пристал искусственный интеллект. Придумывай ему теперь легенду.

— Из соседней деревни я пришел. Живу временно у вдовы кузнеца.

— Знаю я твою деревню. Только нет там христиан и наставить тебя на путь веры правильной никто не мог. Где же ты креститься научился?

Вот пристал как вошь к солдату. Нужно выкручиваться, не?

— Калика перехожий меня научил. Я маленький был еще, забрел он к нам и жил с десяток лун. Отец и мать не возражали. А мне интересно было.

По глазам священника я понимал, что не очень он мне доверяет. Не купился на историю, но делает вид, что верит.

— И чему же он тебя научил, добрый молодец?

Сколько божих заповедей существует?

— Семь.

Священник неодобрительно покачал головой.

— Десять заповедей божих были даны Моисею Богом на горе Синай. Десять а не семь. Плохо тебя калика учил.

Я притворно склонил голову. Вот докопался ИИ.

— Учил может и хорошо, святой отец. Я ученик плохой.

Священник присел на гроб и достал трубку из под рубахи. Одет он был кстати по простому. С виду человек — человеком, не скажешь что священник.

— Напомни мне заповеди. Сможешь назвать семь хотя бы?

Пристал как банный лист. Придется вспоминать.

— Не убий… Не укради… Не прелюбодействуй… Почитай мать и отца своего… Не заведи себе кумира или как‑то так… Одному богу поклоняйся вроде бы еще… Последнюю забыл.