Тэмра Пирс - Круг Раскрывается - Уличная Магия

Стоявшие на коленях молодые люди несогласно зашевелились. Она коснулась указательным пальцем покрытых вуалью губ.

‑ Вы сказали, что Владыки Ворот превосходят вас в численности. Так вы сможете свою численность повысить. Конечно, новички должны будут сначала доказать свою преданность, прежде чем их полностью примут в ваши ряды, ‑ она оглядела их. ‑ Вам придётся довериться мне. Я понимаю такие вещи, в отличие от вас. Так. Убаид, прежде чем раздать им оружие или учить обращению с ним, покорми моих трудолюбивых мальчиков, ‑ приказала она. ‑ Не слишком обильно, конечно. Информация ценна, но победы — ценнее, ‑ она жестом руки позволила армсмастеру и Гадюкам удалиться.

Когда они ушли, леди обдумала свой следующий ход. До сих пор она не знала, как придать её ручной банде уверенности: Владыки Ворот, контролировавшие ту территорию, которую она и Икрум хотели видеть под властью Гадюк, были слишком многочисленными и слишком хорошо снаряжёнными. Раздирание на части банды поменьше и победнее может очень хорошо послужить ей. Почему она раньше не подумала о чём-то подобном?

Город научится уважению к её банде, и научится хорошо. В конце концов, неуважение к Гадюкам было неуважением к ней самой, а такого она никогда не допустит.

Дом, где в данный момент проживали Браяр и Розторн, был чистым и светлым, и повсюду были растения в горшках. Они хором поприветствовали Браяра, вытягиваясь к нему. И по своему обыкновению он обошёл первый этаж, здороваясь с каждым растением в передней комнате, трапезной, кухне и на заднем дворе. Если он забывал кого-то из них, растения увядали, пока он не заверял их в своей привязанности.

Как только они успокоились, Браяр послал свою силу по дому. Розторн не была на втором этаже, где находились их мастерская и спальни. Он почувствовал там лишь магию, вложенную в инструменты, растения и лекарства в кабинете, а также различные полыхания, обозначавшие его миниатюрные деревья. Браяр двинулся дальше и обнаружил приглушённое, равномерное пламя, которым ему виделась Розторн, на крыше.

Как и в большинстве домов в Чаммуре, в этом доме была лестница, ведущая со второго этажа на крышу. Другие дома, которые Браяр посещал в Чаммуре, были такими же: крыши как будто были такой же частью дома, как кухня, чему он не переставал дивиться. Он поднялся наверх, к лучам послеполуденного света, в его голове не смолкала невыразимая песня счастливых растений.

Их крыша была зелёной практически целиком: каждый дюйм пространства занимали кадки и горшки с растениями, которые, по мнению Розторн, помогут местным фермам. Все растения находились на различных этапах роста, вопреки времени года, магическим образом поощряемые пускать почки, цвести и увядать в считанные дни, пока Розторн собирала с них семена для местных жителей.

Сама Розторн сидела на скамейке и аккуратно писала на доске. Она была широкоплечей женщиной в тёмно-зелёном одеянии с длинными рукавами, символом её посвящения земле и богам оной. Её большие карие глаза не отрывались от доски. Браяр увидел, что она уже посетила бани храма Земли: её по-мужски коротко остриженные каштановые волосы тёмно контрастировали с кожей её головы, ровный белый пробор белел на фоне влажных волос. На её кремового цвета коже был виден лишь намёк на позолоту загара, вопреки целому лету, проведённому в работе и путешествиях — она берегла свой бледный цвет лица, применяя шляпы и различные лосьоны, чтобы кожа не дубела, как у местных фермеров. Хотя она и была теперь на два дюйма ниже его ростом, в мыслях Браяра она всегда возвышалась над ним. В каком-то смысле, она и продолжала возвышаться — в знании и могуществе.

‑ Скажи этим сорнякам, чтобы успокоились, а? ‑ попросил Браяр Розторн на их родном языке, имперском, и потёр уши. ‑ Казалось бы, они должны были уже успеть привыкнуть к нам.

‑ Они ничего не могут с собой поделать, ‑ на том же языке рассеянно уведомила его Розторн, просматривая свои заметки.

Её речь была немного невнятной, что было одним из последствий её болезни четыре года тому назад. Она умерла тогда, но Браяр и его названные сёстры призвали её обратно к жизни. Считанные минуты, в течение которых она была мертва, оставили свои отметины: заплетающийся язык и лёгкая дрожь в руках.

‑ И когда мы накачиваем их, чтобы они поскорее проходили свой жизненный цикл, это делает их говорливыми, ‑ тем не менее, она успокаивающе омыла своей магией растения вокруг них, пока те не замолчали.