Татьяна Садыкова - Возвращение к истокам (СИ)

- Ну тогда, - произнес я, - я не смогу тебе сказать одну потрясающую новость.

- Какую, - пробубнили в недрах импровизированного укрытия.

- А ты сперва вылези из своей берлоги.

- Не хочу.

- Великая… - я закатил глаза. - Если хочешь, я закрою глаза и отвернусь.

- Хочу.

Я положил на колени его карту пациента, демонстративно закрыл глаза ладонями и отвернулся. За моей спиной послышалось копошение, скрипнула кровать от переместившегося веса и я почувствовал, как он сел, нехотя опустив одеяло до пояса.

Микио был одним из самых вредных моих пациентов за всю мою немалую целительскую практику, но, соблюдая его небольшие детские капризы, с ним можно было неплохо общаться.

- Сегодня был суд на Стефаном и угадай, что произошло?

- О, нет! - страдальчески воскликнул член Совета. - А как же я! Они что, провели его без меня?!

Я повернулся к нему. Он даже и не заметил нарушения договора, сокрушаясь об упущенном развлечении.

- Как же так, Ники, - вопрошал он у меня, цепляясь своими тонкими пальцами за рукав моей целительской робы. - Я хотел самолично его унижать! А теперь? А что теперь?! Моя жизнь пошла под откос.

И, сказав это, он упал на подушки.

Страдальца маг играл знатно, да, только эта роль ему быстро наскучила, как и бездумный осмотр потолка, поэтому, он почти сразу у меня поинтересовался:

- Его хоть казнили?

Я пожал плечами:

- Казнь я не смотрел, но ему запечатали магию и отдали на растерзание нашему новому королю.

Микио ехидно улыбнулся. Его так воодушевила смерть Стефана, что он на миг даже позабыл о своих страданиях по поводу внешности.

- А что ты?

- Я? - удивился я, поглядев на своего пациента, который довольно разлегся на подушках, посматривая на меня снизу вверх.

- Ты должен был картинно закатить глаза и возгласить на весь мир, что проклинаешь его и весь его род.

Видно, на моем лице отразилась такая непередаваемая гамма эмоций, что иллюзионист расхохотался.

- Знаешь, - переждав приступ веселья у Микио, произнес я, - если бы я не знал твоего реального физического состояния, то подумал, что ты притворяешься больным, лишь бы подольше полежать в моем госпитале и подействовать мне на нервы.

Он пожал плечами и вдруг серьезно сказал:

- Я рад, что теперь больше нет того, кто угрожал твоей жизни.

Я улыбнулся. Да, отношения между мной и Микио были сложные, но было в нем всегда то, что меня цепляло - это искреннее переживание за мою судьбу. Это трогало и слегка раздражало, ибо он частенько пренебрегал собой, считая, что люди, которые его окружают, достойны жизни намного лучше, чем он.

Внезапно за дверью палаты послышались торопливые шаги и в комнату ворвалась Алия. Она явно хотела ошарашить всех какой-то прекрасной новостью, но, увидев, что Микио не прячется в своем коконе, а лежит в кровати как вполне обычный пациент, замялась на пороге, во все глаза смотря на своего любимого иллюзиониста.

- Я… - она нехотя отвела взгляд от Микио и посмотрела на меня, - пришла обрадовать. Но, судя по ухмылке этого балбеса, он уже все знает?

Но не успел иллюзионист ответить, как за спиной Алии вновь хлопнула дверь и в палату вбежал Филгус, чуть не сбив дознавательницу с ног. Брат выглядел ошарашенным: его некогда идеально уложенная прическа была вздыблена, будто он наспех затянул хвост, не позаботившись о наделанных колтунах, камзол сидел криво, явно надетый на лету, а самое главное - у него дрожали руки. Он беспомощно осмотрелся вокруг и, найдя меня глазами, кинулся ко мне.

- Ники, все кончено! Это просто кошмар!

У меня похолодело на душе. В голове промелькнули самые худшие сценарии: начиная с побега Стефана и похищении Ирен и заканчивая концом света.

- Что такое.

- Он украл ее! Покусился на святое! Варвар! Недоносок! - Филгус заходил вокруг койки, живо жестикулируя руками. И, вдруг резко остановившись, доложил главное. - Риэл украл ее. Всю мою выпивку! Коллекционную!

Я почувствовал облегчение. Все же мир не дрогнул и никто не пострадал, кроме душевного спокойствия одного мага.

- Когда я найду его, - продолжил строить планы член Совета магов, - то он еще пожалеет, что на свет родился. Я его принял как родного: поселил в своем доме, даже смирился, что он мелькает в моем поле зрения! И чем мне он отплатил за добро?

- Так пожалуйся своей дочери, - хмыкнул я. - Это же ее ухажер. Пускай усмиряет его шаловливые ручонки.

Филгус страдальчески поморщился:

- Увы, но вслед за выпивкой, он украл у меня еще и дочь.