Воронье Гнездо

— Ну, давай.

— Сиды — не скот. Не низшие люди, которых "бог" послал чтобы мы жили без забот, оставляя всю работу им, как нам рассказывали еще в школах. Ты и сам видишь, что этот божественный замысел нихрена не работает — живем мы с тобой далеко не беззаботно: глянь на мое окно, которое, в общем–то, уже и не окно вовсе. Никакие эльфы мне эту дыру не заделают, окно на петли не поставят. Половина из них пашет на заводах, фабриках, шахтах, электростанциях — здорово. А где остальные? Знаешь, за кого они горбатятся? Не за человеческую расу, а за пухлячков с золотыми перстнями на пальцах–сосисках, которые и довели эльфов до такого состояния ради своей выгоды! Да, не всегда так было, — Слава взял со столика книгу, нашел нужную страницу и протянул Илье — вот, читай.

— "Конфронтация между эльфийскими и человеческими гор… Государствами, — неуверенно начал читать гость, — началась сразу после разрешения Нагорского конфликта и проявлялась в гонке за научными открытиями, гонке вооружений и культу… в которой человечество явно проигрывало…" Что это за ересь!? Книжка со сказками? — Илья покрутил книжку в надежде найти подтверждение своей гипотезы на обложке.

— Это история — такая, какая она есть, основанная на настоящих документах, а сказок ты наслушался еще за школьной партой. Эльфов просто поработили за то, что они лучше, за то, что уязвляли спесь наших никчемных правителей. Подумать только, не преуспевали ни в чем, зато с шиком и блеском расправились с нашими бОльшими братьями и промыли сами себе мозги — да, в этом мы хороши. Только будущего на этом дерьме не построишь.

— Ты ее дочитал? Гляди, тут другое объяснение: "Точкой кипения послужило предъявление эльфийским царем Обероном прав на владение территориями Цветолесья и Улия, аргументированное исторической их принадлежностью к эльфам; за предъявлением прав последовали ультимативные условия: размещение своих войск на…"

— Просто повод. Те земли были украдены у сидов, они имели право их вернуть. Если бы не то заявление, люди придумали бы другую причину начать войну. Мы — агрессоры.

— Ерунда, откуда вообще эта книга? Уверен никто кроме тебя в жизни не читал этой бредятины.

— Ну да, кто бы им позволил это читать, а?

— Хорошо, а откуда у тебя эльф–то? Что ты задумал?

— Вернуть справедливость. Вернуться к тому, как было раньше. Иначе у нас нет будущего. Нужно рассказать всем. Освободить несчастных…

— Герой. Борец за справедливоть. Освободитель. Просто влажные мечты. Ты и сам понимаешь, что уже поздно. Отпусти этого несчастного и ложись спать, ты ничего не добьешься. Я пошел, — Илья развернулся к двери.

— Стой, стой, мне нужна твоя помошь. Ну, что ты теряешь? И не говори что тебе не интересно, что из этого всего получится!

Илья развернулся к Славе. После слов юноши в глазах гостя можно было видеть предвкушение. Хозяин заметил это и уверенно сказал:

— Нужно чтобы раб почувствовал вкус свободы.

— Обрежь ему уши, — сказал Илья Славе, приглядываясь к эльфу.

— Что? Зач…Ох… Ну, ты тут у нас хирург, так что давай…

— Где у тебя стулья? Со спинкой есть?

— Нет, дружище, только диван. Посадим его на пол? Крови много будет? Нести кастрюлю?

— Да, — ответил Илья одним словом на три вопроса и принялся усаживать обмякшего пленника на колени, прямо на ковер, у лужи мочи, смешавшейся с кровью, в которой лежали зубы. Будто суп пролили.

— А может ковер завернем? Чтобы не пачкать? — спросил разволновавшийся из–за предстоящего хозяин квартиры, поднося кастрюлю и нож.

— Пока будем сворачивать, унтерок очухается три раза, потом брыкаться будет, ну нахрен. Тряпки еще неси.

Голова эльфа находилась над кастрюлей. Во рту уже не чувствовался соленый вкус крови, только привкус железа. Осколок зуба царапал язык. Приглушенно, будто издалека, будто во сне слышал он голос Ильи: "Ну давай все же, рассказывай, где ты такого красавца достал себе?", затем рассказ Славы, который приглушался хрустом уха, по которому начал ходить нож. Боли он почти не чувствовал. По уху неприятной щекоткой побежали кровавые дорожки. Хотелось тряхнуть головой. Сознание куда–то уплывало, оставляя тело. Уплывало в воспоминания.

Бараки. Кромешная темнота, из которой доносился храп, сонное бормотание и бульканье выливаемой из бутылки в стакан сивухи. Шепот:

— Всё, на троих. Всем поровну.

В темноте ничего не было видно, но разливающему эльфу, тому, что ходил под 692‑м номером, все верили на слово. Давно знает и умеет определять время, за которое выливается сивухи на "порцию". В общем–то, в этом блоке только ему и доверяли розлив. Он мог позволить себе быть честным — прожил немало, добился немало, знает немало. Самодостаточный эльф. Все его здесь уважают так, что даже из списка "принимаюших" вычеркнули.