Camber - Мисс Грейнджер? Продолжение истории

— Поняла, Грейнджер? Ты будешь кричать от восторга, — улыбнулся Малфой, — Тебя сейчас трахнут три чистокровных волшебника. Цени! Вряд ли у тебя был шанс трахнуться хотя бы с одним настоящим магом…

— Малфой, ты с ума сошел? Это изнасилование! Ты думаешь, я буду молчать? Да я не только учителям пожалуюсь, я в аврорат заявлю!

— Попробуй, заяви, — рассмеялся слизеринец, — Ты никто. А я Малфой. Я скажу, что сама за мной бегала, а парни подтвердят. Твое слово против наших трех. Как думаешь, кому поверят?

— Ты псих, Малфой. Тебе никогда такое не сойдет с рук.

— Уже сходило и не раз, — улыбнулся Малфой, подходя почти вплотную, — Или ты думаешь, что ты единственная грязнокровка в замке? К несчастью, грязи стало даже слишком много. Да мы так с начала года развлекаемся! Это единственное, на что вы, грязнокровки, возомнившие себя ведьмами, годитесь. Это, если хочешь знать, традиция. Так еще мой отец развлекался. И другие предки. В старые добрые времена любая грязнокровка была счастлива услужить настоящему аристократу. Это сейчас вы тут ходите, как у себя дома, тащите к нам свою маггловскую грязь! Это все Дамблдор виноват, ну и Диппет до него… Но ничего, Темный Лорд вернется и покажет вам ваше место! Так что давай, Грейнджер, привыкай. Сделай все сама и добровольно. Если ты хорошо нас обслужишь, то я даже не буду сильно тебя наказывать. Так, вылижишь нашу обувь потом — и все. Тебе же не привыкать к грязи?

— Неужели ты думаешь, что я на такое соглашусь?

— Ну и дура, — поскучнел Малфой, — Тебе же хуже. Придется как обычно, да парни?

— Ага, — пробасил Гойл, — Зачем она тебе только понадобилась, Драко? У нее даже сисек нет.

— Она меня оскорбила и должна поплатиться. Так что вперед, трахнем ее по очереди. Или все вместе.

— Сначала лучше по очереди, — сказал Гойл.

— А потом вместе, — заржал Крэбб

— Я вам не дамся. И все расскажу. Я молчать не буду.

— Да не расскажешь ты ничего, Грейнджер, — скучающим голосом сказал Малфой, — Ты забыла, что мы маги? Я тебе скажу, что сейчас будет, чтобы ты осознала. Мы тебя разденем. Привяжем вон к той парте. Поимеем. Потом я, может быть, еще чего веселого придумаю. Знаю я парочку заклинаний, которые следов не оставляют… Когда нам надоест, мы тебе сотрем память. И очнешься ты одетая и в другой части замка. И все. А мы будем смотреть на тебя и улыбаться каждый день. И не только мы. Я обычно так не делаю, но в этот раз покажу свои воспоминания парочке друзей. Ты станешь звездой. А потом, через недельку или через месяц, мы, возможно, повторим встречу еще раз.

— Неужели ты рассчитываешь, что у тебя получится?

— Конечно, получится. Уже получалось. Или ты думаешь, что какая — то особенная? Совсем нет, — Малфой перевел взгляд на парней, — Короче, я парту на центр комнаты передвину, чтоб было удобнее. А вы раздевайте ее пока, только аккуратно, а не как в прошлый раз. Не хочу потом латать одежду грязнокровке.

— Ага, я осторожно, — ответил Крэбб, крепко держа девушку за правую руку, и начал возиться с застежками мантии Грейнджер. Малфой развернулся и пошел к партам, отодвинутым к дальней стене класса.

Пора этот фарс заканчивать, решила Гермиона. Она еле сдерживала свою ярость. Ладно, она аккуратно постарается… Слизеринцы расслабились, уверившись в беспомощности жертвы. А зря. Вообще — то, в браслете на правой руке Гермионы по — прежнему хранилась вторая палочка. А в браслете на левой — кинжал. Правда, Крэбб с Гойлом завели руки девушки за спину, так что колдовать палочкой было проблематично. Но Гермиона и без палочки могла. Всего пару простеньких заклинаний, но могла.

— Дифиндо, — шепчет девушка, на ощупь нацеливая правую кисть на Крэбба, стоящего вплотную и шарящего где — то в районе ее груди. Гермиона не видит луча заклинания, но судя потому, что Крэбб вскрикивает и отпускает ее руку, она попала. В это время в левой руке у девушки появляется кинжал, которым она, крутанув кистью, наносит глубокий порез запястью Гойла. Гойл тоже отпускает руку Гермионы, хватаясь за рану. Грейнджер отскакивает к дверям. Малфой оборачивается. Парта, к которой он направлялся, бросается ему навстречу и сбивает с ног, повинуясь жесту Гермионы. Гермиона достает, наконец, свою вторую палочку и тремя невербальными Ступефаями успокаивает копошащихся слизеринцев.

— Настоящие чистокровные маги, — передразнивает Малфоя Гермиона и сплевывает на пол.

Это нервное. Гермиона понимает, что ей повезло. Прежде всего, ей повезло, что Малфой — напыщенный индюк. Был бы умнее — молча шарахнул бы в спину Ступефаем. И очнулась бы она уже привязанной. Не то, чтобы это парням сильно помогло, в конечном итоге. Но было бы неприятно. Но нет, это же Малфой! Он должен был произнести речь и показать свое превосходство над жалкой грязнокровкой! На его же счастье. Если бы она очнулась, так сказать, в процессе… То не сдержалась бы. Обернулась бы пумой и загрызла всех нафиг. Потом, конечно, пришлось бы бежать из страны куда — нибудь в Бразилию. Но Малфою это бы уже не помогло.