Ольга Романовская - Паук раскинул сеть

За ужином выяснилось: это приглашение на Летний бал. И не просто приглашение, а подписанное королём. Соэр гадал, зачем его величеству потребовалось заниматься подобными мелочами, и предположил, что король желал дать какое-то личное поручение. Это настораживало: обычно монарх передавал просьбы через секретаря или Тайное управление. Сольман, друг Брагоньера, возглавлявший это ведомство, частенько служил посредником между соэром и его величеством Донавелом. Магическая связь позволяла беседовать, не покидая кресел кабинетов и не опасаясь быть подслушанными.

Эллина обрадовалась, а Брагоньер нахмурился.

— Послезавтра уезжаем, — сухо сообщил он и налил себе коньяка. — Если сказано приехать десятого, нужно приехать десятого. С платьем что?

— Надену одно из старых, — пожала плечами гоэта.

— Ты собираешься меня опозорить?

— Так его в столице никто не видел, — оправдывалась Эллина. — Или в высшем свете принято каждый раз выкидывать огромные деньги на тряпки?

— Сколько раз повторять: от облика женщины зависит уважение к мужчине, — назидательно заметил Брагоньер, грея бокал с коньяком в ладонях. — Ты будешь первой красавицей, и это не обсуждается.

— Буду, — с готовностью согласилась гоэта. — Надену бриллианты. Те самые, которые в банке храню. Страшно, они дороже меня, но красота требует жертв.

Соэр довольно кивнул, сделал глоток и расслабился. Эллина же непроизвольно подметила: Брагоньер сильно нервничает, и тоже забеспокоилась. Своими тревогами Брагоньер, разумеется, не поделился, утром тоже поговорить не удалось, а вечером соэр снова излучал ледяное спокойствие.

Ради путешествия заложили экипаж. Гоэта и не знала, что у соэра таковой имеется. Она привыкла видеть Брагоньера в седле, сама тоже передвигалась по стране верхом, а теперь оба ехали с комфортом.

Рессорный экипаж полнился коробками. Все они принадлежали Эллине. Она взяла всё, что накупила, но не носила в обыденной жизни. Теперь же предстояло соответствовать любовнику и изображать блистательную даму. Но эту роль гоэта собиралась играть только в Калеоте. В дорогу она оделась скромно: в одну из юбок и блузок, мотивировав свой выбор удобством. Брагоньер, вопреки опасениям, возражать не стал, даже не нанял служанку. Знал, гоэта не воспользуется её услугами в пути.

И вот Эллина сидела в гостинице и ждала, когда вернётся соэр. Ждать, как показывала практика, иногда приходилось долго: Брагоньер даже в дороге продолжал работать. Гоэта уже привыкла к стопкам бумаг, в которые нельзя заглядывать, бодрствованию любовника допоздна и его: «Спи, я не скоро». Вот и теперь, стоило остановиться в гостинице, как Брагоньер ушел в местное Следственное управление. И не просто ушёл, а надев инквизиторский перстень. Эллина вздохнула, гадая, заснёт ли до того, как Брагоньер вернётся. В прошлый раз не дождалась.

Чтобы скоротать время, Эллина решила помыться. Брагоньер снял самый лучший номер, двухкомнатный, с видом на Ратушу, и обслуга по первому требованию наполнила ванну.

Гоэта нежилась в пене, когда услышала, как хлопнула дверь. Решив не мешать соэру, Эллина спокойно домылась, промокнула волосы, накинула рубашку и прошла в спальню. Не удержавшись, заглянула в совмещённую с кабинетом гостиную. Брагоньер что-то читал. Выражения лица гоэта не видела: соэр сидел к ней спиной.

Мокрые волосы холодили спину и слегка завились от влаги. Эллина украдкой отжала их и поправила, чтобы не падали в глаза. Её терзало любопытство: чем же так занят Брагоньер, раз даже не поинтересовался, где она?

Гоэта протопала босыми ногами по полу, подошла к соэру и шепнула:

— Можно посмотреть?

— Нет, — Брагоньер тут же закрыл проштампованные печатью Следственного управления листы рукой, не дав прочитать ни строчки. Он слышал шаги, знал, что в номере никого, кроме Эллины, нет, поэтому не удивился и не испугался. — Я постараюсь управиться за полчаса. После поужинаем.

— Я уже поужинала, не торопись. Только ляг, пожалуйста, пораньше, а то твоя мать решит, будто это из-за меня.

— То есть?

Брагоньер обернулся. Второй вопрос замер на языке. Соэр медленно скользил взглядом по телу Эллины, от распущенных волос до кончиков пальцев, и неизменно останавливался на бёдрах, едва прикрытых рубашкой. Она неожиданно заставила позабыть о донесениях по делу некроманта и задуматься совсем о другом.

— Что-то не так? — Эллина смутилась и заёрзала, одёргивая полы. — Это из-за рубашки? Неприлично, да? Вдруг войдёт прислуга и всякое такое… Просто ничего другого под рукой не было… Если хочешь, я сниму.