Ольга Романовская - Паук раскинул сеть

Казалось, взорвись в пяти шагах порох, он не вызвал бы такого переполоха. Все повскакивали со своих мест, начали выкрикивать: «Так нельзя! Это неправильно! У нас есть законный король!».

— Довольно! — королева взвизгнула так громко, взяла столь высокую ноту, что все поневоле притихли.

Никогда ещё её величество не позволяла ничего подобного. Сама она сейчас напоминала ведьму или даже саму Сорату: горделиво вздёрнутый подбородок, горящий взгляд, сложившиеся в гримасе недовольства губы. Для полноты картины не хватало только искорок заклинания на пальцах.

Немного успокоившись, она продолжила тем же властным, непривычным тоном:

— Я сказала своё слово. Вся власть отныне и до избрания нового монарха, на которого укажут боги, принадлежит регенту. Я передаю ему при свидетелях на хранение королевскую печать.

С этими словами королева подошла к оторопевшему герцогу и вручила ему перстень. Тот сначала не желал брать: министр запланировал совсем другое, но её величество без лишних слов вложила кольцо с печаткой в ладонь любовника и вернулась во главу стола.

— Обсуждения после, я устала. Выезжаем завтра в восемь. И, ваша светлость, — королева вымученно страдальчески улыбнулась, — возьмите на себя розыск преступников и подготовку похорон.

— Я слишком устала, слишком, — чуть слышно повторила она и прикрыла глаза.

Больше всего на свете королеве хотелось сейчас встать и уйти, но не позволял этикет. Приходилось терпеть, ковыряться в тарелке и мечтать закрыть за собой двери спальни. Её величество понимала, ночью предстоит трудный разговор с герцогом, но не могла поступить иначе. Зачем тянуть, когда можно обрубить сразу? Пусть правит сам, а не через марионетку.

В итоге её величество с трудом высидела до десерта и, сославшись на плохое самочувствие, удалилась к себе. Раздевшись, она приказала наполнить ванну и отослала служанок. Королеве хотелось побыть наедине с собой, всё обдумать и понять, как жить дальше. Но у герцога были свои планы. Когда её величество вернулась в спальню, министр уже ждал в кресле, нетерпеливо вертя на пальце полученный за ужином перстень.

— Как это понимать, Алисия? — шипящим шёпотом спросил он.

Королева пожала плечами и отжала мокрые волосы. Бледно-розовый пеньюар, наброшенный поверх тончайшей ночной сорочки, казался последними отблесками угасшего заката.

— Пожалуйста, не надо, Арлан! — взмолилась королева, тяжело опустившись на кровать. — Ты получил, что хотел. Раньше или позже, не имеет значения. Мне и так холодно и одиноко.

Её величество вздохнула и опустила голову. Влажные волосы упали на лицо.

— Если пришёл ругать, уходи, — срывающимся голосом попросила королева. — Я сделаю всё, что захочешь, не беспокойся.

Будто обессилив, её величества легла и обхватила колени руками. Нос уткнулся в прохладные шёлковые простыни. Прикосновение герцога заставило вздрогнуть. Тот без лишних слов приподнял её и пересадил на колени. Пальцы прошлись по абрису лица.

— Милая моя! — чуть слышно выдохнул герцог, расчёсывая мокрые пряди.

— Тогда останься со мной, — пискнула куда-то ему в подмышку королева.

Сильные мужские руки успокоили, и вскоре её величество забылась в них, даря успокоение себе и любовнику. Тяжёлые мысли отступили, и королева смогла, наконец, заснуть, чтобы с утра пробудиться в одиночестве. Её величество и не надеялась, что герцог останется, но без него вновь стало так тошно, будто она одна в целом мире. Королева решила сразу же по приезду сходить в храм Сораты и облегчить душу. То, что нельзя рассказать человеку, выслушает богиня.

А после побывать у врача и узнать, не в положении ли. Вопреки возрасту, герцог — крепкий мужчина, от него, несомненно, будет много детей. Только бы не сейчас, а после свадьбы, чтобы не навредить новоиспечённому регенту. Недаром простыни сегодня остались чистыми.

Эллина зябко повела плечами, разглядывая полуразрушенное строение на окраине города. А ведь и не скажешь, что это столичное предместье, самая удалённая и бедная его часть. Здесь селились бродяги и погорельцы, но и они выбирали улицы, а не строения в чистом поле посреди бурьяна. Вряд ли сюда заглядывала стража.

— Ты уверен? — шёпотом спросила гоэта и обернулась к Малису.

— Я когда-то ошибался? — обиженно насупился он. — Ещё не поздно, Лина, можем распрощаться, но задаток я оставлю.

Эллина покачала головой. Ну уж нет, она не для того вчера процеживала и отмывала кровь, ублажала некроманта, избавляя от излишков энергии, чтобы вот так уйти. Если Брагоньер там, в этом сарае, она его спасёт.