Кристофер Сташефф - Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда]

До них донеслись смех и громкая музыка. Они попали в самый разгар веселья с обычным набором толстяков-постояльцев и единственными стройными представительницами Фальстафа. Их стройность была самой что ни на есть настоящей… потому что на них почти ничего не было.

— Должно быть, уже поздно, я и не думала, — заметила Сэм.

— Нет, здесь всегда так, — ответил отец Марко. — Пойдем поищем спокойное местечко.

Ну, лично Дар мог бы остаться и здесь; но отец Марко проскользнул вдоль стены к лестнице, а Уайти подтолкнул его сзади, так что пришлось подчиниться.

— Марко!

Священник только-только успел повернуться, как оказался в объятиях пышногрудой красавицы. Она прижалась к нему, обхватила за плечи и рассмеялась. — Ах, ты старый разбойник, что занесло тебя сюда? Интересуешься нашими услугами или, так, смена обстановки?

— Как сказать, Тесси, как сказать. — Отец Марко поцеловал мадам… в руку. — Просто искал место, где можно бы было расслабиться и поболтать со своими друзьями, чтобы не мешал шум таверны.

Тесси вздохнула и покачала головой. — Какой мужчина пропадает! А я-то уж было подумала… Знаешь, мне бы следовало ha тебя рассердиться. — Она кокетливо взмахнула ресницами.

— Из-за Розамуд? — Отец Марко развел руками. — Ничем не могу помочь, Тесси. У меня своя работа, у тебя своя.

— Да, обычно все хорошо складывается… девочки несколько дней полны раскаяния, а когда возвращаются на работу, вокруг них как бы царит этакая свежесть. Но чтобы уговорить одну из них бросить работу? Не кажется ли тебе, что это уж слишком? При каждом слове она ударяла его по руке.

Отец Марко осторожно высвободил руку. — Нет, я полагаю, что все идет нормально. Где она сейчас, не знаешь?

Тесси пожала плечами. — Все что я знаю, это то, что она собиралась улететь ближайшим рейсом. Мы все нездешние, святой отец.

— Святой отец?

— Это отец Марко!

Уже через секунду его окружили полуобнаженные красавицы с длинными пальцами. Дар хотел было проверить, на месте ли бумажник, но было приятно чувствовать, как его ощупывают.

Руки обвили священника со всех сторон и двигались при этом так быстро, что за ними невозможно было уследить.

— О, святой отец, я так рада вас видеть!

— Мне нужно так много рассказать вам!

— Ох, святой отец, это ужасно. Я пыталась противиться, так пыталась, но…

— Да, девочки, понимаю. Терпение, терпение; если я не смогу поговорить с кем-то из вас сегодня, приду как-нибудь в другой раз.

— А вы ученик священника, да? — Рыжеволосая красотка провела рукой по груди Дара.

— Ну, нет, не совсем. Так, интересуюсь целомудрием, знаете.

— Я тоже, — проворковала она, — это такая интересная тема для разговора.

Дар почувствовал хлопок по ягодицам и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Из-под его руки вынырнула голова блондинки и промурлыкала.

— Каждый друг отца Марко и мой друг.

— Ну, я настроен по-дружески…

Рядом с ним вертелось уже пятеро — все многозначительно намекали, кто словами, кто как-то иначе, на нечто очень интересное… Было бы просто великолепно, если бы они подходили по одной, а то Дар начинал ощущать себя филейным куском в гамбургере.

Не то чтобы ему не нравилось…

Комнату заполнили звуки музыки. Все оглянулись.

— Леди и джентльмены! — На стуле стоял Уайти, а Лона взгромоздилась рядом на стол. — Чтобы развлечь вас и доставить удовольствие… „Баллада о Законе Грэхэма“! [5] Закон Грэхэма — один из законов экономики.

По комнате пробежал шепоток… особенно среди посетителей, кое-что знающих об экономике.

Громкий аккорд усмирил их, Уайти и Лона запели:

Отец Марко постучал Дара по плечу и пробормотал:

— Не хотел бы отвлекать вас от такого редкого события, но нам нужно обсудить несколько важных вопросов.

Дар вспомнил об электрической дубине, занесенной над его головой. — Э, да. Дело срочное, насколько я понимаю? — Он протиснулся сквозь кольцо восхищенных слушательниц. — Прошу прощения, леди. Меня зовут.

Они зашикали на него и снова повернулись к Лоне и Уайти. Похоже, песня задевала какие-то струны в их душах. В ней проводилась странная аналогия между экономикой и сексом, но при этом менялись местами те, которые были так называемыми „хорошими“ женщинами и „плохими“.