Кристофер Сташефф - Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда]

Корв прищелкнул языком.

Коска кивнул.

— Шаклар наверняка подумал точно так же… но он и вида не подал, разумеется. Белабхер взвыл: „Вы должны найти этих преступников!“ А Шаклар ему и говорит: „Я бы очень удивился, если бы это можно было сделать. Интересно, как вам удалось отыскать у нас таможню, если таковой у нас не имеется!“ — „Да вы что, сэр? — воскликнул возмущенный Белабхер. — Вы наверняка знаете все департаменты своей администрации.“ — „Конечно, — ответил Шаклар. — И заверяю вас, таможни у нас нет. Где вам удалось найти ее, кстати?“ — „Как же, прямо на космодроме, — сказал Белабхер. — Такое небольшое строение… будка, около двадцати квадратных футов.“ — „Один из складов-ангаров, — ответил Шаклар и кивнул. — И что, был персонал?“ — „Двое мужчин и женщина, — ответил Белабхер. — Вы их безусловно знаете!“ — „Боюсь, что нет, — ответил Шаклар, — хотя уверен, что нетрудно будет выяснить, что это за женщина; здесь их живет всего около семидесяти.“ Ну, скажу я вам, это надо было видеть. До Белабхера начал доходить весь ужас ситуации. „Вы хотите сказать, что этот персонал не был официальным?“ — „Ну, не совсем, — ответил Шаклар. — Уверен, что они правильно назначили себя на этот пост.“ — Белабхер как-то сразу притих, потом лицо его приобрело очень интересный цвет…

— Лиловый, — предположил Дар.

— Темно-бордовый, — поправил его Корв.

— Ближе к фуксину, я бы сказал. Потом его прорвало: „Меня обокрали!“ — „Мне кажется, более подходящим в данном случае является слово „перехитрили“, — согласился Шаклар. — Наверняка кто-то сыграл на вашей доверчивости.“ Белабхер аж взвыл: „Я не думаю…“ — „Конечно, — сказал Шаклар, — но так или иначе это ставит нас обоих в щекотливое положение, достопочтенный.“ Белабхер помедлил, потом сказал: „Да, я понимаю.“ Я чуть не подпрыгнул на месте. — „Ваши требования, возможно, вполне законны, — продолжал Шаклар. — Бюро, вероятно, действительно направило вас, чтобы возглавить администрацию данной колонии. — „Разумеется, это так!“ — рявкнул Белабхер. — „Но у вас нет документов, подтверждающих данное заявление“, — заметил Шаклар. „У меня есть свидетели! — заорал Белабхер. — Все мои люди подтвердят, что совершено воровство!“ — „Уверен, что они так и сделают, — сказал Шаклар спокойным голосом. — Но вам придется простить меня, достопочтенный, так как я не могу признать их показания целиком объективными.“ Белабхер ничего не сказал, и Шаклар продолжил: „Уверен, вы должны понять, что я не могу убедить администрацию этой колонии поверить вам только на слово.“ — „Но это несправедливо! — воскликнул Белабхер. — Мое назначение абсолютно законно!“ — „Вполне возможно, — жестко сказал Шаклар, — но также вероятно и то, что это некий продуманный план обмана.“ — „Сэр, — прорычал Белабхер, — насколько я понял, вы сказали, что я мошенник?“ — „Нет, — ответил Шаклар, — но раз вы сами так говорите, то может быть так оно и есть. Должен признать, что могу поверить в это, так как у вас нет доказательств обратному.“ — „Но это невыносимо! — снова взорвался Белабхер. — Скорее всего вы и есть самый что ни на есть настоящий жулик! Но в ваших руках власть. Разве могло случиться так, что без вашего ведома горстка негодяев могла провести меня? Не логично, а следовательно, вы сами…“ Итак, уважаемые, именно в этот момент генерал захлопнул дверь, и нам пришлось довольствоваться тем, что можно было услышать сквозь стены.

— А чем именно? — спросил Корв.

— О, всяческими криками, подвываниями и низким бормотанием Шаклара, но отдельных слов было не разобрать. Потом постепенно голоса стали все глуше и глуше, и мы ничего не могли разобрать вовсе. И в тот момент до нас вдруг дошло, что, может быть, генерал снова забыл отключить внутреннюю коммуникацию.

— И вы, разумеется, проверили.

— Разумеется. Мы слушали около тридцати секунд.

Дар смущенно кашлянул. — Мы, э, определенно не хотели бы нарушать конфиденциальность, но…

— Ничего страшного. Ничего такого в этом нет. Когда мы нажали кнопку, мы услышали, что достопочтенный говорит: „…началось, когда мне было четыре. Именно тогда моя мать увлеклась любительским клубом, программной голографии, понимаете, и все это отнимало у нее много времени. Наш районный детский центр был совсем неплохим, но большинство детей было старше меня, и теперь, вспоминая то время, я понимаю, что всем им было немного неловко…“ Шаклар сказал что-то сочувственное, но в этот самый момент нас заметил тот с крысиным лицом, и начал говорить, что подслушивания телепатов не избежать, но… Мы решили, что внутренняя связь работает, и отключили ее.