Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]

Нет, к Дэле я не ревновала, мне и самой было ее бесконечно жаль. Но слушать их с Анхеном долгие разговоры о временах, в которых меня еще не было и событиях, которые мне были неизвестны, становилось порой утомительно, даже в качестве практики в эльвийском. И как–то незаметно я все больше сближалась с Рин.

Началось все, помнится, с одежды. Ринхэра поинтересовалась, чем штаны отличаются от брюк, и почему в нашем языке есть целых два слова, которые на эльвийский переводятся как анрэк, но зато нет ни одного слова, чтоб перевести эльвийские арэнкэ, тардэ, сээриндэ, и прочее, что соответствовало их названиям штанов различной длины и фасона.

— Так мы одежду такого фасона не носим, вот и слова не нужны.

Вообще, с эльвийскими наименованиями одежды у меня был полный провал. Одних женских штанов там насчитывалось девять видов, и мало того, что мне было весьма проблематично визуально их все представить, да еще и Анхен в них безнадежно путался, зная твердо только что анрэк — это самые длинные, а тардэ — это то, что предпочитает Ринхэра и короче уже не бывает. А вот как между ними располагаются остальные семь — «это тебе потом Лоу объяснит». И тут Рин, что называется, «сама подставилась». И мы были с ней отправлены изучать виды эльвийской одежды, названия эльвийской косметики и прочего, чем пресветлый авэнэ голову себе никогда не забивал и теперь не собирался.

Учить язык с Рин оказалось не скучно. Заодно перепотрошили весь мой гардероб, я получила кучу информации, что с чем и куда носят, что последний писк моды, а что предпоследний. Потом Рин детально выспрашивала у меня, как куда одеваются люди и «зачем вам такие условности». Мне искренне казалось, что у них условностей в разы больше, но она их просто не видела.

— А делить одежду по цветовым гаммам в зависимости от времени года, времени суток, собственного происхождения и сиюминутного мироощущения?

— Так просто гармоничней. Это надо один раз почувствовать, и по–другому уже не захочется.

Когда я окончательно взвыла от всего, что мне полагалось запомнить и почувствовать, Рин утащила меня кататься на лодках. Ну, я поняла, что на лодках, потому как прямого перевода, опять же, не было. А оказалось — доски. Плоские, вытянутые, чуть скругленные по краям и с небольшим изгибом носовой части. Управлять сей конструкцией следовало вытянувшись на ней во весь рост и схватившись руками за передний край.

— Это совсем как машина, Лар, ты просто должна ее почувствовать, и она понесет тебя, куда захочешь.

— Но я не умею управлять машиной. Я спрашивала Анхена, но он сказал, у меня и не получится. Машину может поднять в воздух лишь тот, кто сам умеет летать, они ж у вас как–то от внутреннего резерва работают. А у меня его нет.

— Но это же не машина, это ландэр, она по воде идет, а воду же ты ощущаешь. Должно получиться.

Не получалось. Не понимала я, что от меня требуется, а она не могла объяснить. Рассказывала, показывала… наконец, не выдержала, вскочила мне на спину, крепко сжав бока своими коленками, схватилась за край поверх моих рук — и мы рванули! Сначала мне показалось, что мы летим со скоростью моторной лодки, но потом скорость явно стала выше. Бешеными зигзагами носились мы среди островов, каким–то чудом расходясь со встречными досками и лодками, более похожими на людские. Но очередная доска вылетела из–за очередного острова слишком внезапно даже для Ринхэры, нас резко занесло и выбросило на прибрежные камни.

Кажется, я ударилась головой, потому что сознание потеряла сразу. Очнулась уже в доме Дэлы.

— …Мозгов нет, и не будет! — доносится до меня конец злобно брошенной Анхеном фразы. Пресветлый авэнэ стоит ко мне спиной, перед ним, вжав голову в плечи, вздрагивает Рин. Тут он, видно, чувствует, что я очнулась, и добавляет не менее раздраженно, — у обеих!

Переломов у меня не было, сотрясения тоже, ушибы и ссадины быстро прошли. Но теперь мы если и катались на лодочке, то только на той, что с сидениями и бортиками, и исключительно в сопровождении Анхена, а иногда и Дэлы. Мы осматривали город, все его острова и строения по обоим берегам. В основном, с воды, но на самом крупном острове побродили немного и по суше. Особого впечатления Каэродэ на меня не произвел, слишком уж он был обычный, такой и люди могли бы построить. Вот только они проложили бы везде дороги, возвели широкие мосты от острова до берегов. Зелени, конечно, осталось бы меньше, да и вряд ли люди стали усаживать каждый клочок этой земли цветами.