Алина Борисова: Край забытых богов[СИ]

— Еще нет, пресветлая дева, еще нет, — удерживая двумя руками, Анхен помогает мне подняться на ноги. — Это пока лишь маленькие косметические разрушения, так, внимание привлечь. А серьезного разговора я еще и не начинал.

— Разговора?! — его издевательская мягкость распаляет ее все больше. — А авэнэ не учили, что каждому разговору свой срок, и не стоит врываться куда ни попадя, даже если вдруг резко захотелось поговорить? Как вы посмели прервать ритуал?! От члена Огненного Дома можно ждать, конечно, всего, что угодно, закон вам не писан, но на подобное святотатство не решался прежде никто и никогда, даже из семейства Ставэ!

— На это вы и рассчитывали, верно? — легкая усмешка в ответ на все тирады. — Что я не смогу или не посмею войти в ваш храм, позволив вам, тем самым, совершить убийство.

Жутко кружится голова, я практически вишу на нем, не в силах стоять самостоятельно. Но отчетливо слышу, да еще и прекрасно понимаю каждое слово. Хотя, вроде — не должна была бы, эльвийская речь тогда для меня составляла ребус из понятных и непонятных слов, смешанных в произвольном порядке. Но в тот момент, измучанная, слабая, замерзшая, понимаю все. Но вот реагировать — сил уже не хватает.

— Убийство? О чем вы? — Зианара удивляется почти натурально. — Вы же сами хотели провести свою рабыню к источнику нашей силы. А если сила ее убивает — наша ли в том вина?

— Вы немного забылись, девочки. Заигрались в свою независимость, — это были последние фразы, произнесенные им с благодушной улыбкой. А дальше все исчезает — и благодушие, и улыбка. И продолжает он уже совсем другим тоном. Так, что даже мне становится страшно. — Я — Авэнэ Рэи Дэ, и я читаю любую силу. Я Авэнэ Рэи Дэ, и я обвиняю. Вы не пытались дать ей силу. Вы пытались отнять. Пытались вырвать из нее даже те крохи, что даны ей от природы. Вы не пытались учить ее — вы пытались свести с ума. Чтобы не дать ей ни малейшего шанса воспользоваться тем, что даровано волей богов. Ее сила неотделима от ее природы, и потому то, что здесь было — попытка убийства. Которое потом вы объявили бы результатом воздействия стихии.

Вновь повисает холодная пауза. С авэнэ насмешливым, с авэнэ, стоящим на коленях перед полудохлой человечкой, спорить было не страшно. С этим, полыхающим огнем царственного гнева, обвиняющим, подавляющим, спорить не выходило.

Они падают на колени, слишком резко, чтоб можно было поверить, что добровольно. Не устояли под напором его силы и его гнева. Лишь Зианара справляется. Но даже она бледнеет и чуть пятится назад, да и голос ее подводит.

— Это неправда, — твердит она растерянно, — это неправда.

— Да? — он перехватывает меня одной рукой. — А если так?

Взмах свободной руки превращается в удар огненного хлыста. Я в ужасе зажмуриваюсь, представляя, как хлыст рассекает аниару, но ее оглушительный вопль: «Не–ет!!!» полон ужаса, а не боли.

Оглядываюсь. Огромный камень с углублением в виде чаши расколот надвое, и чернеют оплавленные края скола, и вытекает из расщелины вода, темная, словно кровь.

Больно. Даже мне. А еще — холодно, так чудовищно холодно, несмотря на то, что я прижимаюсь к его горячему, как печка, телу. И саднящая пустота внутри. И горечь, медленно, словно вязкий сироп, заполняющая все мои внутренние пустоты. Чувство потери. Невосполнимой, немыслимой. И холод, холод, холод.

— Держись, — чуть отстраняя меня от себя, свободной рукой, той самой, из которой только что хлестал огонь, он осторожно касается моей груди в области сердца.

Нет, не выдерживаю, кричу. Одним прикосновением он словно выжигает меня изнутри, вздохнуть не могу из–за обжигающей боли в легких, жар переполняет… и согревает, становясь просто теплом. Теплом, перетекающим от него ко мне.

Горестные вопли аниары вновь заставляют меня обернуться. Теперь и верховная на коленях — не перед авэнэ, перед расколотым алтарем. Словно слепая или безумная она водит дрожащими руками по растекающейся воде, будто пытаясь собрать ее и заключить обратно внутрь камня. А вода вытекает сквозь пальцы, и струятся слезы из некогда гордых глаз. Ее рука невольно задевает горящее на воде пламя, она вздрагивает и приходит в себя.

Выпрямляется — гордая, непримиримая.

— Вы можете разрушить наш храм. Вы можете даже убить нас всех. Но вы никогда не заставите нас ни учить свою рабыню, ни считать ее своей стихийной сестрой! Огню воды не победить, авэнэ! Владеть водой дано лишь Высшим, ни одно животное никогда не будет допущено в круг! Она не имеет права владеть силой аниары, ни малейшей ее частицей!