Василий Баранов - Хромой бог

— Клава! — Позвал Роман. Медсестра заглянула в палату. — Парни пришли?

— Здесь они. — Заглянула она с опаской, а сейчас убедилась, все в операционной нормально. Шаман на месте и врачи не обратились в соляные столпы.

— Пусть перекладывают на каталку и везут…. — Разрешил Роман.

— В реанимацию? — Спросила Клава. То, что происходило в операционной, было выше ее понимания.

— Ты еще в морг отвези, там целее будет, — Рявкнул Рома. Ума бы этой бабе побольше. — В обычную, терапевтическую палату. Через пару дней на выписку.

— ??

Клава стояла с открытым ртом. После такой операции и в обычную палату.

— Забирай, а то сам побежит. — Рассмеялся Павел Павлович. Им завладела шальная радость. У летчика шансов выжить было один на тысячу. Врач понимал, Роман подгонял их не зря. Миг промедления мог стоить жизни.

Больной опять приподнялся. Лицо бледное, но улыбается, словно и не был несколько часов под операцией.

— Ой, — только и смогла выдавить из себя Клава.

— Мы с Павлом Павловичем, — Ромка озорно посмотрел на Константина, — и с Костей что-то проголодались. Не завтракали. Пойдем, кофе выпьем. Вы без нас тут управляйтесь.

— Да, да, — Клава хлопала ресницами.

Все ушли, она впустила наряд солдат.

— Ребята, на каталку его и повезем в палату. Перекладывайте осторожно.

— А мы думали, покойника надо увезти, — брякнул один из парней.

— Что мелешь, видишь, живой. — Теперь уже Клавка была готова стукнуть болтливого солдата тем, что подвернется под руку.

— Я парни живее всех живых. — Откликнулся с операционного стола пилот. — Доктор вставать запретил. А то бы и сам дошел.

— Мы слышали, что летчика оперируют. Сосем никакой, надежды нет. Мы и думали. Отошел. Нас позвали тело увезти. — Оправдывался солдатик.

— Я в лоб тебе закатаю, — заявило тело, смеясь. — В морг обожду. Там прохладно и соседи не разговорчивые. Скучно лежать.

— Хватит трындеть, везите в девятую палату. — Клава строго посмотрела на солдат.

— Сестричка, а кто это были? — Пилот хотел знать, кто его спасители. Все понял, его вытащили с того света.

— Наш главный хирург, Павел Павлович. На костыле Роман-шаман. Если б не он, не быть бы тебя на этом свете. Этот мертвого из могилы поднимет, силища в нем такая. А ассистировал заместитель главного, Константин Ребров.

Парни увезли летчика, Клавдия пошла передохнуть. Ноги дрожали от усталости. Но будет что рассказать девчонкам.

Парни тоже обсуждали по дороге все, что слышали. Из их отделения вчера ребята ходили в наряд в госпиталь.

— В самом деле, чудеса в госпитале творятся. Ребята из прошлого наряда рассказывали. Я не поверил, а так и есть. Про тринадцатую палату рассказывали. Она завороженная. У одного ноги отрезали, а они сами выросли. За одну ночь. И второй там, парализованный. Ни рукой, ни ногой двинуть не мог. Бревном лежал. В ту палату положили, на утро сам в столовую топал. Своими ногами. Жрать захотел. — Людская молва быстро прирастает.

— Парни, — спросил летчик, — это сказки такие местные?

— Какие сказки, мужик. На себя посмотри. Весь в шрамах, а живой. Тебе русским языком объяснили, если б не Роман-шаман, мы тебя не в палату сейчас везли, а в морг.

Роман и хирурги отправились в комнатку, где было рабочее место Древнего. После такой операции терялось чувство реальности. Присесть, отдохнуть — об этом все помыслы.

— Роман, обещал кофе, давай. Умотал нас в конец. — Требовал Константин. После такой ночи чашка горячего напитка будет впору.

— Сейчас. У меня и шоколадные конфеты есть. Кофе с шоколадом для бодрости. Я с конфетками люблю. — Признался Рома.

— Давай. Может и впрямь взбодрит. — Павел не меньше остальных хотел выпить крепкий кофе.

— Взбодрит. — Пообещал Роман.

— Ромка, опять начудил. Зашили больного и все. Нет, тебе чудить надо. — Павел ругать кастеляна и не думал. Хотел обнять и поблагодарить. Ворчал просто так.

— Чего начудил? — Ромка вроде и не понимал, за что его отчитывают.

— Сделали бы мы операцию, все сошло бы, как по инструкции Минздрава сделали. Никто не подкопается. А ты полез дальше. — Пояснил Павел. — Так бы полежал в реанимации, а тут на выписку через пару дней.

— Пусть дома лечится. У нас показатель койка — место повысится, и лечебной части и в морге. Если прикажите, так могу и в морг переправить. Если солдатики его в палату не увезли.

— Ты что, Ромка!

— Сейчас сердце остановлю у больного. Помер, не довезли. Мы не при чем.

— Ты серьезно? — Не может угомониться их завхоз. Ох, не может.