Линн Флевелинг: Месть Темного Бога

С глухим стоном бард сел, неловко повернувшись в своих оковах. С большим трудом ему удалось прислониться спиной к стене.

— Эти твари дорого заплатят за свои бесчинства, — с бессильной яростью прошипел он. — Подумать только, Ролан Силверлиф — шпион!

— Тебя тоже обвиняют в этом? — спросил Морден.

— Это же абсурд! Только на прошлой неделе я выступал на ярмарке в Рук Торе. В здешних краях у меня найдутся могущественные покровители, и уж поверьте, они все узнают о тех издевательствах, которым меня подвергли!

Человек продолжал бормотать, в подробностях перечесляя, где проходили его выступления и к каким благородным господам обратится он за защитой.

Алек не обращал на него внимания. Ему хватало собственных несчастий, и он бессильно скорчился в своем углу. Морден же слушал барда, разинув рот.

Не прошло и часа, как тюремщики вернулись и уволокли дрожащего крестьянина. Скоро в камеру долетели знакомые вопли. Алек уткнулся лицом в колени и зажал уши, стараясь ничего не слышать. Он знал, что бард наблюдает за ним, но ему было все равно.

Когда стражники швырнули Мордена обратно в камеру и приковали к стене, его волосы и куртка были покрыты кровью. Он остался лежать там, где упал, издавая хриплые стоны.

Один из тюремщиков вернулся и раздал узникам по кружке воды и сухарю. Силверлиф посмотрел на еду с отвращением.

— В сухарях полно червей, но тебе следует подкрепиться, — сказал он, перебрасывая свою порцию Алеку.

Тот не прикоснулся ни к своему сухарю, ни к порции барда. Появление еды означало, что рассвет близок и скоро начнется новый мучительный день.

— Ну-ка поешь, — мягко подбодрил его Ролан. — Силы тебе скоро понадобятся. — Алек отвернулся к стене, но тот настаивал: — По крайней мере попей воды. Ходить-то ты можешь?

Алек безразлично пожал плечами:

— Какое это имеет значение?

— Может быть, скоро это будет иметь очень даже большое значение, — ответил человек со странной кривой улыбкой. В его голосе появилось что-то новое: расчетливая нотка, совсем не соответствующая его щегольской внешности. Тусклый свет лампы высветил его длинный нос и один внимательный глаз.

Алек сделал глоток, потом залпом выпил всю воду: потребности его тела давали себя знать, несмотря на всю безнадежность положения. У него во рту не было ни крошки еды и ни капли воды уже больше суток.

— Так-то лучше, — пробормотал Ролан. Он встал на колени, так что цепи, сковывающие его ноги, натянулись, и наклонился вперед. Морден поднял голову, глядя на него с тупым любопытством.

— Это бесполезно, тюремщики услышат и явятся сюда, — прошипел Алек. Хоть бы этот человек догадался не шуметь!

К его удивлению, Ролан хитро подмигнул. Потом он начал сгибать и разгибать руки, выпрямив напряженные пальцы. В тишине Алек услышал мягкий тошнотворный щелчок: большие пальцы выскочили из суставов. Кисти рук Ролана выскользнули из колец кандалов. Бард упал вперед, но ловко оперся на локоть и быстро вправил пальцы в суставы.

— Ну вот, теперь еще ноги… — Ролан рукавом вытер со лба пот. Отогнув верх сапога, он вытащил из шва в голенище длинный тонкий похожий на шпильку инструмент. Секунда возни с замками ножных кандалов — и бард был свободен. Подняв с пола кружки с водой — свою и Мордена — он подошел к Алеку.

— Ну-ка выпей. Только медленно. Как тебя зовут?

— Алек из Керри. — Паренек с благодарностью выпил воду, все еще гадая, на самом ли деле он видел то, что только что проделал Ролан. Впервые с тех пор, как его схватили, перед ним забрезжила надежда.

Ролан внимательно смотрел на Алека, как будто принимая нелегкое решение. Наконец он вздохнул и сказал:

— Пожалуй, тебе лучше отправиться со мной. — Потом, нетерпеливо откинув волосы с лица, он повернулся к Мордену с улыбкой, которую никак нельзя было бы назвать дружеской.

— Что-то ты, приятель, уж вовсе дешево ценишь свою жизнь.

— Добрый господин, — заикаясь, выдавил из себя Морден, — я всего лишь простой крестьянин, но моя жизнь дорога мне так же…

Ролан остановил его нетерпеливым жестом; сунув руку за ворот грязной куртки Мордена, он сорвал с шеи того тонкую серебряную цепочку и сунул ее под нос «крестьянину».

— Ты не очень убедительно играешь свою роль, знаешь ли. Хоть они и грубые животные, приспешники Асенгаи слишком хорошо знают свое дело, чтобы прозевать такую финтифлюшку.

«У него совсем другой голос!» — подумал Алек, в растерянности наблюдая эту странную сцену. Ролан больше не пришепетывал, щеголь бард превратился в смертельно опасное существо.